Предупреждали же по телевизору... Каждый год от таких вот внезапных наводнений в Нью-Мексико гибли десятки людей, причем большинство из них — как раз на дорогах. Похоже, остальные оказались мудрее: в темноте уже давно не мелькали огни фар, и только маячившие вдали бетонные трубы выбрасывали время от времени огненные столбы. Нефтезавод?

«Вот, опять», — сказала себе Кари.

Прищурилась в попытке разглядеть что сквозь мокрое стекло. И ахнула.

Эти языки огня были совсем не похожи прежние. Они вздымались чуть ли не до неба сияли мерцающим голубоватым светом, какой бывает, когда в деле замешана магия.

В следующее мгновение таинственное зарево померкло, затем погасло совсем. И вдруг вспыхнуло вновь, еще ярче, чем прежде.

«Потому что ближе», — поняла Кари.

Свечение опять исчезло, затем появилось вновь.

«Еще ближе...»

Кари остановилась.

Три огненных языка танцевали рядом с капотом, разгоняя тьму, заливая салон голубым светом.

«Боже...» — сдавленно прошептала Кари.

Не успела она опомниться, как по обе стороны от машины забили фонтаны голубого огня. Пламя уходило в вышину, теряясь в хмуром небе.

Кари взвизгнула. Машинально, не думая, крутанула руль влево и выжала газ. И тут же завизжала еще громче — машина неслась прямо в стену голубого пламени. Выпустив руль, Кари подняла руки над головой, зажмурилась и закричала что есть мочи.

Затем ей показалось, что машину снова заносит. Кари вцепилась в руль и открыла глаза.

Невзирая на ливень, ее «хонду» со всех сторон окружал голубой огонь. Сквозь пляшущие языки пламени временами проглядывала темнота; Кари вытянула шею и посмотрела в окно.

Внизу тянулась бледно-желтая полоска шоссе, а чуть в стороне мерцали городские огни.

«Господи, да я же лечу!..» — подумала Кари, в испуге отпрянув от окна.

Всхлипнула и поглядела за лобовое стекло, потом обернулась к заднему и безотчетно поджала ноги. Съежившись в комочек, Кари пробормотала защитное заклинание. И взвизгнула — машина ухнула в пустоту, но потом, слава богу, выровнялась и полетела дальше.

Сквозь просвет в голубом сиянии снова показались крошечные, не больше булавочной головки, огни города. Машину несло прочь от них, к безбрежной, голой пустыне.

«А если я приземлюсь там, в песках? Что, если машина упадет в арройо и я утону? Богиня, помоги мне!» — прошептала Кари, молитвенно сложила руки, но ничего не почувствовала: ни ответа, ни утешения — как обычно.

Иногда она думала, что никакой Богини. Кто отвечает на молитвы ковена? Кто является на зов Деверо? Неизвестно. В магию Кари пришла через фольклор и знала, что, вопреки бытующему мнению, виккане, язычники, шаманисты и прочие околомагические сообщества представляют своих верховных божеств несколько иначе. У каждой ведьмы своя Богиня.

Поддавшись внезапному порыву, Кари включила радио. Тишина. Ни помех, ни сигналов, которые ей удалось поймать там, на дороге, — таких слабых, что они терялись в шуме дождя.

Она нажала на гудок. И снова ничего не услышала.

— На помощь! — закричала она. — Простите меня! Это я во всем виновата!

Кари и впрямь почувствовала себя крутом виноватой, хотя в чем, она толком не знала. Просто вдруг поняла, что и побег, и попытка разыскать Майкла Деверо были чистой воды идиотизмом, независимо от мотивов, которые ее на это толкнули.

«И от сказочек, которые ты себе рассказывала. Вот и расплачивайся теперь. Он сам тебя нашел и скоро прикончит. Потому что он негодяй и убийца, и... и... Черт, и о чем я только думал»

Машина неслась сквозь потоки дождя, унося ее все дальше Кари заплакала — мучительно, до судорог. К горлу подкатила жгучая горечь, Кари попыталась сглотнуть, но не смогла. Так и сидела, стиснув зубы и рыдая все горше и горше, и вскоре уже выла как безумная.

А потом вдруг поймала себя на том, что по детской привычке бормочет «Отче наш» — по памяти, не задумываясь над словами. Тогда она вслушалась, пытаясь вникнуть в их значение, однако никакого облегчения так и не почувствовала.

«Все боги и богини меня покинули, — с горечью подумала она. — Остались одни демоны. Причем самые настоящие».

Сколько она так летела, паря в сияющем облаке, Кари не знала. В какой-то момент она так обессилела от слез, что начала клевать носом. На изнанке век поплыли смутные образы из счастливого прошлого — вот они с Жеро держатся за руки и улыбаются друг другу; а вот они в сауне, распаренные и чуточку очумевшие. Кьялиш и Эдди были в тот день с ними, а теперь обоих нет в живых...

«Боже! До чего же я устала от всех этих смертей! Мне страшно!»

Где-то крикнула птица. Кари разлепила веки и обомлела. Сглотнула, стиснула кулаки, потом схватилась за бесполезный руль.

Рядом с машиной, окружив ее мерцающим свете луны кольцом, парили соколы. Один из них вдруг повернул голову, и на Кари уставился горящий красный глаз. Клюв птицы то раскрывался, то снова захлопывался, будто у заводной игрушки Кари отпрянула и часто-часто заморгала. Страшная птица посмотрела на нее долгим взглядом, затем защелкнула клюв и отвернулась.

Кари услышала мерное «шшшух-шшшух» и решила, что это кровь шумит в ушах. Девушка прижала руку к груди и прислушалась к биению сердца. Ритм не совпадал. Сердце стучало быстрее, а значит, странный звук исходил откуда-то извне.

Она вгляделась в тучу птиц и похолодела.

«Это же крылья!»

Вся стая била крыльями в одном ритме. Вверх-вниз, вверх-вниз... В голове вдруг сложилась картинка: галера, прикованные к низким скамьям рабы ворочают тяжелые весла под мерный бой барабанов...

Шшшух-шшшух... Ритм стал реже, звук как будто бы отдалился. Кари почувствовала, что затылок коснулся спинки сиденья. Глаза ее оставались отрытыми, однако птицы, ночное небо, лунный свет — все это куда-то исчезло. Окружающее расплылось; краски поблекли, потекли, будто цветные мелки под дождем... а потом Кари очутилась в иной действительности.

В далекой-далекой старине.

Франция

XIII век

—Allons-y![11] — вскричал гордый всадник, объявляя начало Великой охоты, трофеи с которой отправятся на свадебный стол. Ибо нынче вечером он, наследник рода Деверо, соединится в браке с Изабо из клана Каор — соседей и извечных соперников его семейства.

«И забудет меня», — с тоской подумала Кариенна.