Анна Луиза бросила тревожный взгляд на Шептунью. Та замерла и вопросительно наклонила голову, взмахнув при этом хвостом ящерицы, свисавшим у нее изо рта. В большинстве своем великовозрастные детишки, участвовавшие в подобных делах, не имели ни малейшего представления о магии — ни о белой, ни о черной, ни о серой, — а попросту искали выхода своим садистским наклонностям. Но попадались среди них и приверженцы Рогатого Бога, которые под прикрыт так называемых ритуалов обделывали здесь свои делишки. С тех пор как Материнский ковен обосновался в этих краях, он всячески старался по дожить конец подобным ужасам.

«Истинные ведьмы не убивают кошек, — сказала себе Анна Луиза. — Лишнее доказательство тому, что Холли нельзя доверять».

Холли внушала ей страх с первой минуты знакомства: слишком много силы, слишком мало опыта — и житейского, и магического. Впрочем, начинающие ведьмы все такие. Самой Анне Луизе пришлось много и упорно трудиться, прежде чем у нее стали получаться даже простейшие заклинания. Только защитная магия всегда была ее коньком — или, как говаривала верховная жрица, ее даром. У каждой ведьмы есть свой талант, нечто, дающееся ей без труда. Холли же удавалось все, и в сочетании с полным отсутствием самодисциплины такие способности делали ее чрезвычайно опасной.

Поднялся ветер, зашумели, застонали деревья. Анна Луиза обеспокоено огляделась по сторонам.

«Да, что-то будет, — подумала она. — И это что-то произойдет, всем нам придется туго»

Авалон

Николь задрожала.

— Кто здесь?

Ответом ей был смех — тихий, издевательский.

Внезапно сбоку, на границе поля зрения, что-то шевельнулось. Нечто невидимое, неощутимое — мелькнуло и пропало. Николь обернулась: ничего.

— Богиня? — прошептала она, молясь, чтобы догадка оказалась верной, но уже зная, что это не так.

— Нет.

Николь повернулась на голос, но снова ничего не увидела.

— Рогатый Бог? — спросила она, сглотнув.

И снова смех.

— Нет.

— Кто ты? Назовись! — крикнула она. В висках застучало.

— Не кто, а что.

— Что? — выдохнула Николь.

— Твоим умишком не понять, — заявило невидимое существо, и в тот же миг какая-то сила придавила Николь к кровати. И теперь... теперь нас двое.

Что-то вторглось в ее сознание, и Николь ясно ощутила зло, неведомое и древнее как мир. Ярость, вожделение, коварство потоком хлынули в ее душу. И еще она почувствовала, что голос не обманывает...

Их было действительно двое.

Калифорния

Кари мчалась по 5-й автостраде, спеша убраться как можно дальше от Винтерса.

— Давай, милая, давай! — кричала она, подкрепляя каждое слово ударом по гудку.

Впереди показались фары. Кари вывернула руль и, глянув на встроенный в приборную панель циферблат, прибавила скорость.

Теперь ее хватятся с минуты на минуту. И поймут, что она попросту сделала ноги. А значит, нужно спешить, пока они не натравили на нее свою ищейку, Пабло. Или, хуже того, подозрительного родственничка Аманды, Алекса.

Дом, где прятался теперь ковен, располагался недалеко от Винтерса, но ближайший приличный супермаркет был в соседнем городке, в Дейвисе. Куда Кари и вызвалась съездить, воспользовавшись тем что остальные заняты — кто беседами с Алексом, кто приготовлениями к ночи, магическими и обычными. И — о чудо! — ее отпустили. Одну.

Промчавшись мимо магазина, Кари погнала машину к шоссе.

«Все с меня хватит. Я больше не в состоянии сидеть и ждать, пока меня убьют. А тут еще этот Алекс... От одного его взгляда душа в пятки проваливается».

Алекс ее пугал. Почему, Кари и сама не знала — просто в его присутствии ей становилось не по себе. Она снова притопила педаль газа. Добраться бы до безопасного места, тогда можно будет привести мысли в порядок. Однако из глубины души уже поднималось обреченное чувство. Да, она сбежала из ковена, но вряд ли кошмар на этом закончится. И вдруг в череде тоскливых мыслей блеснула одна, светлая.

«А что, если уговорить их забыть о распрях? Объявить перемирие? Должен же быть какой-то способ закончить эту войну!»

Кари прищурилась. Помнится, Жеро говорил, что у его отца есть дом в пустыне — убежище, где тот прячется иногда от внешнего. И находится оно в Нью-Мексико.

«Ну что ж. Не хотите меня слушать, так может, Майкл Деверо окажется не столь глух»

Авалон

Николь очнулась, и ее тут же вывернуло наизнанку. Она попробовала было свернуться в комочек, но не вышло: ноги и левая рука были по-прежнему в цепях.

— Ну и видок у тебя, — прокомментировал знакомый, ненавистный голос.

«Джеймс!»

Николь медленно повернула голову.

— Что живет на этом острове?

— О чем ты? — В голосе Джеймса сквозило недоумение.

— Не придуривайся, — прошипела Николь. —Здесь что-то есть.

Джеймс замялся. Николь вдруг подумала, что таким — растерянным и смущенным — он почти похож на человека.

— Однажды в детстве мне показалось…

— Что? — подтолкнула его Николь.

Приподнявшееся было забрало тотчас же опустилось.

— Ничего, — огрызнулся он.

— Я должна знать!

Губы Джеймса расползлись в глумливой улыбке. Он пожал плечами.

— Ничего, спросишь у кого-нибудь из духов. Когда пополнишь их ряды. — Тут он бросил на кровать платье. — Чтоб через пять минут была одета.

— Иначе?

— Иначе я сам тебя одену, — процедил он, приблизив ухмыляющееся лицо к самому носу пленницы.

Николь в отвращении отвернулась. Через секунду послышались удаляющиеся шаги. Дверь открылась, цепи лязгнули и упали на кровать. Стоило Николь сесть, как дверь тут же захлопнулась.

«Так вот что он задумал. Принести меня в жертву, — подумала Николь, глядя на платье. — Что ж... скоро он узнает, что убить меня не так-то просто».

Тихо мяукнув, на колени ей вспрыгнула Астарта. С минуту Николь гладила мягкую шерстку, затем пересадила свою любимицу на кровать. Пора одеваться...