Между тем Полька не намерена упускать случая и продолжает наступать:

– И петух твой каждый день ко мне во двор забегает. Хорошо, если бы курей топтал, так он же, гад, зерно клюет!

Баба Сяня вынуждена остановиться:

– Мой петух общипанных, грязных курей топтать не будет!

Польке от обиды перехватило дух:

– Так это у меня грязные куры?! Ах ты!.. – Полька обозвала соседку таким словом, которое Сянька в силу своего шляхетства никогда не употребляла.

Стерпеть такое было невозможно, надо отвечать. Тем более обидно, что Александра никогда никакого баловства не допускала, а всю жизнь верна своему Григорцю…

Детей от него нарожала восемь человек. Осталось, правда, только пятеро… Осторожно поставила решето с яйцами в траву, повернулась спиной к калитке, на которой зависла Полька, наклонилась головой к земле и стала спешно задирать юбки по одной себе на голову.

Юбок было много. Сянька дошла до самой нижней – белой домотканой. Задирать ее она не стала, а начала хлопать ладонью ниже поясницы, приговаривая:

– Вот до какого места мне твои слова! Видишь?! Вот здесь они все! – и что есть силы хлопнула себя обеими руками по попе. – А если бы был живой мой Григорцьо, так он бы ни одному твоему поганому слову не поверил!

В это время тщетно ожидающий в хате завтрака дед Архип вышел во двор, подошел к оторопевшей и поэтому молчавшей Польке, взял ее за плечи и подтолкнул по направлению к сеням:

– Польцю, иди да приготовь мне хоть какой-нибудь завтрак! Я уже и так опаздываю на работу.

Баба Полька попыталась было занять прежнюю позицию, отмахнувшись от деда:

– Поищи сам что-нибудь и поешь! Дай мне доссориться!

– Иди-иди, Поля! Я сам за тебя доссорюсь.

Архип толкнул жену в сени и закрыл за нею дверь. Ссориться деду не пришлось, потому как на вражеской стороне продолжалось представление. Уверенная, что ее видит и слышит Полька, Александра никак не могла успокоиться от несправедливых слов, а потому так и продолжала стоять, согнувшись пополам с юбками на голове, припечатывая каждое ответное слово хлопком по заду. Дед Архип сначала изумленно, а потом с интересом стал рассматривать задранные юбки Александры, периодически наклоняясь в надежде увидеть ее лицо. Пятилетняя внучка, вышедшая позвать бабу Сяньку в хату (все хотят кушать!), присела на корточки, отвела рукой подол юбки и, увидев лицо бабушки, сказала:

– Бабушка, а с кем вы разговариваете? Там бабы Польки нет. Там дедушка стоит и смотрит.

Баба Сяня от неожиданности то ли взбрыкнула, то ли подскочила, выпрямившись во весь свой маленький росточек, отчего все юбки упали долу. Возмущенно глядя на деда Архипа, сказала:

– А чего это ты здесь стоишь и высматриваешь? Или, может, мои юбки считаешь?

Дед Архип всегда терялся перед деликатностью соседки, поэтому, покраснев, ответил:

– Да я ничего не видел… Только что вышел из дома, чтобы идти на работу!

Внучка, всегда ратующая за справедливость, выпалила скороговоркой:

– Бабушка, не верьте, дедушка врет! Потому что он давно стоит и смотрит!

Щеки бабы Александры покраснели от конфуза. Она привела в порядок свои юбки, скомандовала внучке идти в хату, ждать завтрака, потом взяла из решета яйцо и осторожно положила его на соседскую территорию, как раз перед Архипом со словами:

– Если у хозяев не хватает яиц – так возьмите у меня! Я не обеднею!

Дед, несмотря на свои шестьдесят пять лет, засмотрелся на миниатюрную руку бабы Сяни, удивляясь, как такими руками можно столько работы переделать… Почему-то ему стало неловко, и он смущенно сказал:

– Да не надо, Сяня! Наверное, та курица не в твоем сарае снеслась…

Но в это время выбежала Полька и подхватила яйцо со словами:

– А чего это – не надо? Вот прямо сейчас и зажарю тебе его на завтрак! Да иди уже в дом кушать, а то вытаращил глаза и смотришь. Не на что здесь смотреть!

Полька взяла мужа за полу одежды и потянула в хату. Александра, поджав губы, осторожно подняла решето с яйцами и тоже пошла в дом.

Случай надолго запомнился в семье бабы Сяни. Потому как на завтрак она приготовила на всех яичницу, из расчета по целому яйцу на каждого! Особенно радовались две внучки. Обделила Александра лишь себя – она, как всегда, кусочком горбушки вымакала после завтрака сковородку. Баба Сяня кушала мало. В конце месяца в сельмаг надо было нести яйца для обмена – в доме заканчивалась соль…

Разбивая на сковородку яйца, Александра приговаривала:

– Какой-то мужик будет кушать на завтрак яичницу, а шляхетские дети – слюну глотать?! Не будет этого!

Еще долго после этого, когда определяли время какого-либо события, говорили:

– Это было после яичницы на завтрак.

Или же наоборот:

– Это еще до того, как мы кушали на завтрак яйца…

Он знал, что болен. И мама ему так говорила. А еще она говорит все время, что пора бы ему подлечиться. Молчит мама только по пятницам. В пятницу она умирает. День «пятница» он усвоил хорошо. Остальные дни – не очень. Он не помнит их названия. Собственно, остальные ему не нужны. Он живет всегда по пятницам. Так у него меньше болит голова.

Вся стенка у его кровати заклеена листиками с расписанием на этот день. На завтрашнюю пятницу листик не поместился на стенке. Поэтому он положил его в кастрюлю и закрыл крышкой. Кастрюля большая, а листик маленький, тоненький, их много поместится!

Он похвалил себя за сообразительность.

И расписание он пишет каждый раз. Мог бы и не писать. Ведь наизусть все знает. Но писать надо. Еще давно, когда он знал много дней, мама учила его, что жить надо по расписанию. Тогда не была пятница, когда она это говорила, – в пятницу она умирает. А другие дни он не помнит…

С тех пор расписание, по которому он живет, не меняется. Но писать надо каждый день. Потому что каждый день – пятница.

Утром – чистка зубов, зарядка и завтрак. Потом он идет в школу. После уроков заходит в аптеку, покупает маме таблетки от сердца. Они продаются без рецепта, так сказала мама. И быстро домой, потому что дома таблетки закончились еще вчера… А какой это был день – он не помнит.

По пятницам так всегда. Таблетки он кладет на стол… Стол весь ими завален, так же как и стенка вся оклеена листиками. Но в кастрюлю он таблетки класть не будет. Мама их там не увидит. Он будет класть их на подоконник. Подоконник широкий – много поместится!

Он еще раз себя похвалил.

Сегодня он скажет маме до того, как она умрет, что школа очень изменилась. Классы почему-то разбросаны по всем улицам. И выглядят они в виде каких-то больших ящиков. Да! Не забыть сказать маме, что ему теперь деньги на обеды не нужны. В этих ящиках-классах полно еды! А иногда он и таблетки для нее находит. И еще: в каждом классе открыли живой уголок – птицы, собаки, кошки. В некоторых классах – крысы. Только не белые, а серые. За животными он ухаживает. Когда большая белая птица (он не знает, как ее звать) выклевала глаз собаке, он отобрал этот глаз у птицы. Завернул его в бумажку и принес домой. В следующий раз, когда встретит собаку, он поставит ей глаз на место. За это в конце четверти учительница поставит ему хорошую отметку. Мама будет рада. Это будет в пятницу, до того, как мама умрет.