Войдя, я увидела Роя, учащено дышавшего и лежавшего с закрытыми глазами. Спросив разрешения у доктора, подошла и села подле, внимательно вглядываясь в измученное лицо пострадавшего, пытаясь найти в нем признаки улучшения. Тихонько поинтересовалась у доктора Майерза, что у него за рана, на что получила ответ:

— Пуля попала милорду в грудную клетку, ее удалось извлечь, и сейчас главное — время. Не буду скрывать, ситуация серьезная, но все, что от меня зависит, я делаю, — сухо и безэмоционально, как обычно это делают все доктора, изложил он.

Я не удержала судорожный всхлип и, взглянув на Роя, прошептала:

— Только живи…

* * *

В комнату зашла графиня Маргарет Бингер и что-то тихо спросила у доктора, потом приблизилась к кровати и встала рядом со мной, глядя на сына.

— Мисс Рассел, пройдемте в гостиную, пусть милорд отдыхает, — обратилась ко мне миледи вполголоса.

И я последовала за женщиной, величаво ступавшей с гордой осанкой по огромному дому.

В гостиной, выполненной в нежно-голубом цвете, служанки накрыли низкий столик и поставили поднос с маленькими пирожными на один укус.

— Мисс Рассел, мы с графом Бингером приняли решение — вы можете приезжать навещать милорда. Экипаж будет доставлять вас сюда.

— Спасибо, ваше сиятельство! — радостно выпалила я.

— Для благополучия нашего сына мы сделаем все.

— Что она тут делает?! — вдруг раздался возмущенный возглас. Обернувшись, я опешила от режущего взгляда черных очей леди Алианоры. Ноздри девушки хищно раздулись, руки упёрлись в бока.

— Мы с графом Бингером пригласили мисс Эмили Рассел по просьбе Роя, — подчеркнув слово «мы», в упор строго глядя на леди Алианору, твердо и холодно изрекла графиня. — Это пойдет виконту на пользу, или ты не согласна, дорогая? — и, вздернув бровь, леди Маргарет Бингер с вызовом посмотрела на дочь.

— Вот уж не думаю, что она как-то ему поможет, — скривилась леди Алианора.

— Это наше решение. Разве ты не желаешь скорейшего выздоровления своему брату?

— Да, миледи, конечно, желаю, — сузив глаза, сверкнувшие злобой, процедила леди Алианора.

— Вот и славно, — улыбнулась одними губами графиня Бингер, взирая на дочь в упор.

Я тихо сидела, вжавшись в спинку дивана, и наблюдала за семейными драмами, происходившими в гостиной, невольной свидетельницей и, самое главное, непосредственной участницей и виновницей которых мне пришлось стать. Но я была согласна на все, даже на грубость, лишь бы видеть Роя и знать, что он жив.

Любовь — это эфемерная субстанция, которая дает в физическом мире силы преодолевать любые препятствия и невзгоды.

* * *

Уже несколько дней я ездила к Рою, чему была очень рада и благодарна за разрешение чете графов Бингеров. С мадам Морэ я договорилась, что часы моего отсутствия потом обязательно отработаю. Владелица ателье, очень хорошая и участливая женщина, сразу же согласилась и всегда вместе с девочками искренне интересовались здоровьем милорда. Теперь, после моего спасения Роем, они смягчились и ни слова мне больше не говорили о наших с ним отношениях, чему я была бесконечно рада. Сейчас меня больше всего волновала его жизнь.

Мне кажется, что Рой действительно успокаивался, и ему становилось лучше, когда я находилась подле него во время визитов. В первые дни он большую часть времени проводил в бреду, но даже в таком состоянии он действительно звал меня сквозь горячечные грезы, а когда я сжимала руку любимого и говорила:

— Я здесь Рой, я рядом, — он переставал метаться по кровати и умиротворено засыпал.

Вскоре лихорадка стала спадать, слава Богам, которые услышали наши молитвы, ему становилось все лучше и лучше день ото дня. И вот так состоялся наш с Роем первый, довольно продолжительный разговор, когда мы остались в комнате наедине:

— Эмили, я должен перед тобой за все извиниться, — все еще тяжело и хрипло произнес Рой, пристально, с сожалением глядя в мои глаза.

— Рой, давай сейчас не будем об этом, главное, поправляйся, а потом уже обо всем поговорим, — мягко и ласково сказала я.

— Нет, я должен сказать тебе все сейчас! — нахмурившись, упрямо продолжил мужчина. — Эмили, я поступил с тобой дурно — должен был сразу рассказать о леди Розалинде. — При упоминании имени невесты Роя, у меня сердце кольнуло острой болью, а мысли закружились в вихре тяжелых воспоминаний. — Но когда понял, что ты для меня значишь, уже просто боялся взять и выложить всю правду. Я понимал, что могу отпугнуть такой новостью, обидеть, потерять! И, конечно же, ты посчитала меня лжецом. Но теперь все кончено, Эмили! Я расторг помолвку с леди Розалиндой. Я собирался сделать это уже давно, после того как понял, что чувствую. Эмили, я хочу быть с тобой. Пожалуйста, прости меня! Мне очень жаль, что так произошло с Ратковски, если бы я был рядом, этого бы никогда не случилось. Это моя вина.

Услышав его объяснения, я почувствовала, как сердце забилось часто-часто от радости и надежды. Он хочет быть со мной! Я ему нужна!

— Рой, я не сержусь на тебя, — ласково глядя, ответила я виконту и почувствовала, что перед глазами все размылось от слез.

Рой потянулся, приподняв голову, и нежно прижался к моим губам долгим поцелуем, обещающим рай на земле с ним рядом.

* * *

Когда мне сообщили, что внизу ждет карета, я горестно вздохнула — не хотела больше отрываться от своего любимого ни на минуту, но все же пришлось, и направилась к выходу, попрощавшись и пообещав вскоре увидеться вновь.

Когда я уже почти дошла до двери, меня окликнул резкий холодный голос:

— Мисс Рассел. — Оглянувшись, я увидела леди Алианору, направляющуюся ко мне, взирая высокомерным взглядом обсидиановых глаз с неприкрытый ненавистью в глубине. — Это вам, мисс Рассел.

Я удивленно уставилась на протянутый кошель, а потом перевала взгляд на леди.

— За ваши услуги сиделки — от нашей семьи. Милорду уже лучше, кризис миновал, и сюда не нужно больше приходить.

Я стояла как оглушенная и не могла вымолвить ни слова, меня только что опять спустили с небес на землю и ткнули в грязь лицом — я всегда буду для них лишь мусором под ногами и чернью. Таким, как я, нет места в их домах, в их жизнях и сердцах…

— Не нужно, леди Алианора, я приходила сюда только