– Что ты здесь делаешь, Дафф?

– Зашла купить кое-что для Эндрю. – Она говориланормально, но выглядела хуже, чем год назад, и Аллисон Баер не могласдержаться, чтобы не выразить удивление и не спросить, что с ней в самом делепроизошло.

– Он в порядке? – В ее глазах было беспокойство.

– Более чем.

– А ты?

– Весьма.

– Дафна, – старая подруга коснулась ее руки,обеспокоенная увиденным, – ты не должна жить только ребенком.

Неужели она так горюет оттого, что отдала сына в школу? Этобыло бы неразумно.

– Я знаю. С ним все прекрасно. Ему там очень нравится.

– А ты? Когда ты вернулась?

– Пару недель назад. Я собиралась позвонить, но былазанята.

– Писала? – с надеждой спросила Алли.

– Нет, что ты. – Она теперь не могла даже думать обэтом. Это было частью ее жизни с Джоном, которая закончилась. Как она считала,закончилось и ее писательство.

– А что случилось с той книгой, которую ты обещала мнеприслать? Ты ее уже закончила?

Она хотела сказать «нет», но почему-то не сказала.

– Да, я закончила ее этим летом. Но не знаю, что делатьдальше. Я хотела просить тебя найти агента.

– Ну так что? – Аллисон была воплощением нью-йоркскойделовитости; Дафне это претило, она была утомлена уже буквально через пятьминут.

– Можно мне посмотреть?

– Думаю, да. Я тебе занесу.

– Пообедаем завтра вместе?

– Я не знаю, смогу ли... Я... -Она отвела взгляд,обессилевшая от толчеи в универмаге и напористости подруги.

– Послушай, Дафф. – Алли мягко взяла Дафну за локоть. –Откровенно говоря, ты выглядишь хуже, чем когда уезжала год назад. На самомделе ты выглядишь просто дерьмово. Тебе надо взять себя в руки. Ты же не можешьизбегать людей всю оставшуюся жизнь. Ты потеряла Джеффа и Эми, Эндрю пристроенв школу; так, Боже ты мой, надо и самой чем-то заняться. Давай вместе пообедаеми поговорим об этом.

Перспектива была пугающей.

– Я не хочу говорить об этом.

Но когда она пыталась отделаться от Алли, было так, словноона слышала откуда-то издалека голос Джона: «Давай, крошка, черт подери... тысможешь... ты должна...» Похоронить книгу в письменном столе было все равно чтоподвести Джона.

– Ну ладно, ладно. Сходим пообедать. Но я не хочуговорить об этом. Ты можешь рассказать мне, как найти агента.

На следующий день они встретились в «Золотой вдове». У Алл ибыло полно заманчивых предложений. Казалось, что она пытается разглядеть все вглазах Дафны, но Дафна строго придерживалась темы. Алл и дала ей списоктелефонов агентов, взяла рукопись и пообещала вернуть ее после уик-энда. Когдаже вернула, восторгу ее не было предела. По ее мнению, это была лучшая вещь изтого, что она читала за последние годы, и, несмотря на свое отношение кподруге, Дафна обрадовалась ее похвале. Алли всегда была чертовски суровымкритиком и редко расщедривалась на одобрительные оценки. Но Дафне онарукоплескала.

Она объяснила, с кем из списка следует связаться, и впонедельник Дафна позвонила, все еще делая это ради Джона, но неожиданно и ейстало передаваться возбуждение Алли. Дафна занесла рукопись в контору, думая,что позвонят ей не скоро, но через четыре дня, когда она собирала вещи, чтобыпоехать к Эндрю, агент Айрис позвонила и спросила, можно ли с ней увидеться впонедельник.

– Что вы думаете о книге? – Дафне вдруг понадобилось этознать. Она медленно возвращалась к жизни, и книга становилась для нее важной.Это была последняя нить, связывающая ее с Джоном, и последняя нить, связывающаяее с жизнью.

– Что я думаю? Честно? Дафна затаила дыхание.

– Я в восторге. И Аллисон права, она мне звонила в тотдень, когда вы ее принесли. Это лучшая вещь, какую я читала за последние годы.Это, безусловно, большой успех, Дафна.

Впервые за три месяца Дафна по-настоящему улыбнулась, ислезы наполнили ее глаза. Слезы волнения и облегчения, и опять явилось знакомоежелание поделиться чем-то с Джоном, и боль от сознания, что это невозможно,потому что его нет.

– Я думала, что в понедельник мы могли бы вместепообедать.

– Я уезжаю из города... – Дафна хотела отклонитьприглашение, но в то же время знала, что в воскресенье вернется. – Ну, хорошо.Где?

Аллисон предупреждала Айрис, что Дафна сложный человек, чтоее травмировала гибель мужа и дочери три года назад, что у нее сын в интернатеи что она еще по-настоящему не оправилась. Аллисон всегда думала, что Эндрюумственно неполноценный из-за глухоты.

– В «Лебеде» в час?

– Я буду.

– Хорошо. И еще, Дафна...

– Да?

– Поздравляю!

После этого разговора она села на кровать, ее коленидрожали, а сердце колотилось. Им понравилась ее книга... книга, которую она написаладля Джона... Это было поразительно. Даже более поразительно, чем если бы еекупил издатель.

Ужин вместе с Эндрю в День благодарения был сам по себеособо радостным событием, но в ту ночь в своей постели в «Австрийскойгостинице» она лежала без сна, и ее мысли блуждали, Трудно было забыть, как годназад Джон подобрал ее на темной проселочной дороге и началась их совместнаяжизнь. И вот всего год спустя она закончилась. Теперь ей предстояловозненавидеть еще один праздник, День благодарения, как раньше онавозненавидела Рождество. И она знала, что в этом году Эндрю чувствовал то жесамое. Она часто видела его задумчивым, и раз или два он с тоской в глазахжестами рассказывал ей о Джоне. Им обоим приходилось жить со слишком большойношей воспоминаний. Неимоверно большой, думала она про себя, тщательно избегаяпроходить мимо их домика. Но Дафна не могла давать волю воспоминаниям о Джоне,ей надо было думать об Эндрю и его успехах в школе.

В этот раз прощание с Эндрю было не особенно болезненным. Онасобиралась приехать снова на рождественские каникулы.

Перед отъездом Дафна совершила одинокую прогулку по холмам,где рассыпала пепел Джона. И вдруг поймала себя на том, что громкоразговаривает с ним. Она рассказала ему о книге и об Эндрю, а потом, глядя надеревья и зимнее небо, прошептала: «Мне тебя правда очень не хватает».

Она могла почувствовать эхо его мыслей и знала, что ему тожене хватает ее. Может быть, это было везение, что она полюбила его. Дафна понялаэто, только когда все кончилось.

Она села в машину и поехала обратно в Нью-Йорк и, приехав,утомленная, свалилась в кровать. На следующий день она встала, надела белоешерстяное платье, теплое черное пальто и сапоги – на улице был заморозок. Дафнеказалось, что она уже сто лет ни с кем не обедала в городе. Тем более страннобыло идти и обсуждать с какой-то женщиной свою книгу. Дафна помнила обеды савторами по своей работе в «Коллинз», но забавно, что автором теперь была она.