Как известно из литературы, невозможно подсчитать количество жизней, спасенных благодаря его открытию. Найденные мной оценки колеблются в интервале от 8 до 200 млн человек. До пенициллина обычная царапина могла привести к смерти. Деторождение и хирургические операции были весьма опасны. Использование антибиотиков внесло огромный вклад как в снижение младенческой смертности, так и в масштабы и глубину доступного операционного вмешательства. Однако по-настоящему способствовала признанию и производству антибиотиков на раннем этапе их ценность для солдат Второй мировой войны. В отличие от опустошительных потерь Первой мировой войны, где смертность только от бактериальной пневмонии составила 18 %, теперь у нас было оружие против наших слабостей, против скрытого врага – оружие, которое помогало солдатам союзнических армий эффективнее убивать.

Мы выиграли войну, и превентивный вклад Флеминга в эту победу был существенным. В своей нобелевской речи ученый рассказал об открытии пенициллина и первых случаях его использования в лечении больных. Сейчас, однако, важно отметить, что доктор Флеминг завершил речь призывом быть осторожнее с дозировками, поскольку бактерии быстро учатся.

Его предупреждение было настоящим научным провидением. Теперь мы знаем, что Флеминг был прав, призывая нас соблюдать дозировку антибиотиков. Как сообщают Мэтт Ричтел и Эндрю Джейкобс в статье в The New York Times, резистентность к лекарственным препаратам влечет за собой колоссальные опасности[124]. Помимо слишком частого использования антибиотиков, дополнительным источником опасности является поток антибиотиков-дженериков, в основном из Китая или Индии, поступающий в трущобы развивающихся стран – например, в поселение Кибера в Найроби (Кения). Кибера считается крупнейшим трущобным районом в Африке, ее населяют, по разным оценкам, от 500 000 до 2 млн жителей, а нищета, отсутствие гигиены и недоступность чистой воды превращают эти трущобы в ад на земле.

У людей, живущих в таких местах, нет средств на врачей, поэтому они обращаются в местные аптечные пункты, где не только продают лекарства, но и ставят диагнозы и выписывают рецепты. Сотрудники, не имея подготовки или образования, часто ошибаются с диагнозами и делают неподходящие назначения. Даже если выписанное лекарство от инфекции помогает, пациенты часто или не принимают его, или не придерживаются предписанной схемы приема. Результатом этого стало, как и предупреждал нас Флеминг, появление «более умных бактерий».

Чтобы оценить, насколько «умными» могут стать бактерии – иначе говоря, насколько они угрожают нашему существованию, – имеет смысл отметить, что, по текущим оценкам Центра контроля заболеваний в США, 2,8 млн человек в год заражаются антибиотикорезистентными бактериями, и 35 000 из них умирают[125].

Каждый год открывают все новые виды резистентных бактерий, и некоторые из них очень опасны. Недавно бактериальный грибок Candida auris совершил кругосветное путешествие. Трудно поддающийся идентификации C. auris проявляет себя в больницах, где нападает на ослабленную иммунную систему. В одном случае, выявленном Ричтелом и Джейкобсом, пожилой мужчина умер от инфекции, но грибок оставался живым в его теле и в больничной палате. Ученые сообщают, что больнице понадобилось специальное чистящее оборудование, пришлось даже снимать потолок и пол, чтобы полностью истребить грибок. C. auris невосприимчив к большинству противогрибковых препаратов, в настоящее время это одна из самых опасных и трудноизлечимых инфекций. Если быстро не принять какие-то меры, то, по предварительным оценкам, через тридцать лет ежегодная смертность от антибиотикорезистентности составит 10 млн человек в год.

Итак, мы направили свет своего Воображения на невидимого врага – бактерии. Мы нашли блестящее решение, чтобы истребить их, – пенициллин. Однако под простым стремлением изобретателя атаковать бактерии лежал второй стимул: устранить не только бактерии, но и то, что они символизируют – метафорическую тьму. Затем это стало благородной, но недостижимой целью. От пенициллина до обширного спектра антибиотиков и от продиктованного здравым смыслом мытья рук до их ежесекундной дезинфекции антисептиками – мы беспричинно преследовали бактерии, пока у них не осталось единственной защиты: нападения.

Это и есть парадокс Страха. Наши усилия победить смертоносное воздействие бактерий лишь сделали их более могущественными. С каждым новым резистентным штаммом мы изобретаем новый антибиотик, более мощный, чем предыдущий. Фактически наши усилия искоренить метафорическую тьму лишь сделали эту тьму гуще.

* * *

Примеров того, как действует парадокс Страха, множество. Мы стремились к безопасности, основанной на большом количестве социальных связей, – и в результате получили интернет, который полон дезинформации, угрожает киберпреследованиями и лишает нас приватности. В своем стремлении устранить препятствия с жизненного пути наших детей, поступающих в колледж, некоторые любящие и желающие только хорошего родители пытаются подкупить руководство учебного заведения. Не будем забывать и о том, как страх перед программой разработки атомного оружия в нацистской Германии во время Второй мировой войны заставил Альберта Эйнштейна, блестящего ученого и нравственного человека, лично выступить за создание бомбы, которая с полным ощущением внутренней правоты была использована для уничтожения тысяч жизней.

Приводя эти примеры, я не утверждаю, что влияние Страха на Воображение – единственная причина уклонения от верного пути. Конечно, свою роль играют невежество, алчность, нарциссизм и многие другие причины, но при всем множестве факторов влияния главным мне представляется Страх и его парадоксальные отношения с Воображением. Но еще важнее иметь в виду, что дело не ограничивается лишь культурными и социальными негативными последствиями. Они присутствуют в жизни каждого из нас.

На вершине мира

Когда Боб впервые обратился ко мне, он работал в справочной службе компании, занимавшейся разработкой программного обеспечения. Из-за высокой тревожности ему было трудно выполнять свою работу. Боб пришел на психотерапию, чтобы найти способ больше зарабатывать. Он был убежден, что, если бы ему это удалось, он бы никогда больше так сильно не тревожился. Выяснилось, однако, что под тревогой у Боба скрывался глубокий страх, что все в его жизни исчезает.

Когда мы познакомились ближе, Боб признался, что до его пяти-шести лет семья была весьма состоятельной, но внезапно все изменилось. Он не знал, что именно произошло, потому что родители отказались ему об этом рассказать. Ясно лишь, что был период до того, как они уехали из «большого дома», и период после. Несколько лет после этого Боб и его семья испытывали серьезные трудности. Боб вспоминал, как он ложился спать голодным и как они съезжали с квартиры посреди ночи – видимо, из-за просроченной арендной платы.