Лей Кортес не мог иметь детей. Увы.

Ещё будучи подростком, лей Максимиллиан участвовал в одном из последних сражений с пустынниками. Тогда же он получил звание героя (он закрыл собой мага, и тот смог уничтожить колдуна), и тогда же получил укус черной змеи. Если бы не открывшийся дар, он бы погиб — от их яда не существует лекарства.

Он выздоровел, вроде бы полностью. Боли в месте укуса медиками в расчет не принимались. Несколько лет назад, по требованию его величества, Кортес переехал в столицу. Здесь он всячески отнекивался от возлагаемой на него обязанности — увеличить редкую популяцию слышащих, но всё-таки вынужден был жениться на одной из аристократок. То был прямой приказ короля. Тогда-то и выяснилось, что старое ранение не прошло бесследно. Не вышло у них детей, зато вышел стремительный развод. Отстали от него с обязательными свиданиями, лей Максимиллиан только рад этому был, ну и король выгоду нашел… на то он и король.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Испугались? — поймал Кортес мой взгляд, я же отметила и синяки под его глазами, особенно заметные на фоне голубой больничной рубашки, и потрескавшиеся губы, и то, что руки у него чуть подрагивали, тоже заметила.

— Нет, не успела, — честно ответила я, отчего-то уверенная, что спрашивал он меня о змеях. — Я вообще мало, что поняла…

— Потом обсудите, — встрял в разговор Тони. — Макс, лея любезно согласилась поделиться с тобой резервом.

Кортес почему-то посмотрел даже не на меня, на прокурора.

— Да, — кивнул тот. — И я прошу тебя помочь Фелиции с защитой.

— Разумеется. Безо всяких просьб, Кристиан. Не волнуйся. Мне нужна ваша рука, лея, — наконец, обратился он ко мне.

Максимиллиан привстал, отсоединив иглу, протянул мне ладонь. Я выдвинула свой стул и, подавшись вперед, взяла его за руку. Теплую. А вот моя была ледяной, еще и какой-то мокрой.

— Не бойтесь, — сказал мне лей Кортес.

— Не буду, — пообещала я.

Я и не боялась. Я — разволновалась. Конечно, я за несколько минут успела найти отца, почти свыкнуться с этой мыслью, примерить на себя его миллионы, а потом потерять. И миллионы, и отца потерять. Такое, знаете ли, не каждый день случается.

Как всё-таки хорошо, что менталисты не читают мысли! Вот был бы конфуз. Правда, это мне объяснял Тони, а он тот еще шутник. Я с опаской на него покосилась, но незамеченной мне остаться не удалось. Словно догадываясь, что доверяю я его лекциям не так чтобы сильно, менталист высокомерно выгнул бровь.

— Закройте глаза, Фелиция, и попытайтесь расслабиться, — сказал он. — Когда почувствуете, что у вас получилось, представьте… ну, пусть будет, река. Внутри вас река, и вы позволяете маленькому ручейку бежать по вашей руке. Направляете его в ладонь Макса.

Река, ручеек…

— Приёмы классической менталистики могут и не сработать, — поворачиваясь к Васкесу-второму, задумчиво сказал Кортес.

В ухе у него обнаружилась темная точка на том месте, где должна быть серьга у женатых мужчин. Ну да, разведён ведь. Точка была неаккуратная, как будто ритуал бракосочетания проходил по старым традициям, и это не специально обученный человек за пару недель до церемонии бракосочетания, а сама невеста собственными руками прокалывала ему мочку иглой, взятой с алтаря богини. Боль за боль…

— Сосредоточьтесь, лея, — отвлекая меня от разглядывания чужих ушей, буркнул менталист и ответил Максу. — Но других-то приемов нет.

Ну, раз других нет. Будем работать с тем, что имеем. Правой руке было приятно тепло, я закрыла глаза, усиленно расслабляясь.

— И сколько ждать? — шепотом спросила я у Кортеса.

— Как повезет, — так же тихо ответил мне он.

Время шло. Я старательно думала о ручейке, до того додумалась, что мне уже уединиться захотелось… Васкесы молчали, молчал и Макс. Я посмотрела на прокурора из-под ресниц — лэрд Кристиан так устал, что уснул сидя.

Бедный…

— Получается? — недовольно спросил Тони.

Был бы довольным, не был бы Тони!

— Не торопи, — тихо рассмеялся Кортес.

Я вздохнула, мысль о ручейке становилась всё более дискомфортной. Закрыла глаза и попросила:

— А вторую руку дадите?

«И зачем мне его вторая рука? Какая странная просьба», — успела я подумать, прежде чем лей выполнил мою просьбу, а я рухнула, провалилась в ледяную реку. Еще и не одна провалилась — Максимиллиана я чувствовала, нет, видела его рядом с собой.

Он что-то мне говорил, но вместо звука изо рта его вылетали пузыри.

— Ничего не слышу! — чувствуя, как вода раздирает лёгкие, закричала я.

Богиня, лучше бы мне сказали представить пустыню! Там хотя бы сухо и тепло!

Вода исчезла, я полной грудью вдохнула горячий воздух. Мокрое платье липло к моим ногам, вокруг нас, закручивая песок в воронку, запели ветра. Где-то далеко, и в то же время близко, будто в самой моей голове — стучали барабаны. Барханы чернели — поднимая головы, отовсюду ползли к нам черные змеи. Я нервно рассмеялась. Кто бы мог подумать, насколько богатое у меня воображение! Зато тепло! Но какая жуть…

Лей Кортес, который и в воображаемой воде не отпускал мои руки, теперь уже просто прижал меня к груди. Под моей щекой была мокрая рубашка, сердце у лея стучало как бешеное, и я догадалась — что-то у нас явно пошло не по плану.

— Это же мне чудится? — прокричала я, поднимая я голову. Песок тут же ударил мне в лицо, и я снова спрятала лицо на мужской груди.

— В какой-то степени! — отплевываясь, ответил Кортес.

Мысли у меня плавились от жары, барабаны в голове стучали всё громче.

Длинное тело вьется в горячем песке, он щекочет кожу… кровь к крови … пришли…

— Фелиция! Не слушайте! — приказал мне Макс, я облизнула сухие губы.

Не слушаю. Я не слушаю змей, как вообще можно их слушать?

Барабаны стали тише.

— Умница! Ничего — выберемся, главное, успеть до прихода заклинателей! — наклонившись к моему уху, докричал мне Кортес.

Он поднял руку, ветер медленно стихал — воронка опала вокруг нас песком. По-прежнему не рискуя ни отойти, ни отпустить рубашку Максимиллиана, я посмотрела на мужчину — от напряжения у него на лбу выступили капли пота.