– Я не отдам вам преступника, Криди, даже несмотря на вашу юрис-дикцию. – Последнее слово далось Кастору с трудом.

– Что ж, – Криди словно был готов к этому, – тогда мои люди возьмут его без вашего одобрения, святой отец.

«Святой отец?» – Это словосочетание Маат раньше не слышал.

– Стражники! – срывающимся голосом крикнул Кастор.

Двое здоровенных детин, раздетых по пояс, схватили приговоренного за плечи. Тот не сопротивлялся: либо не было сил, либо уже смирился со своей участью. С напряжением, точно это собственная его жизнь была в руках палачей, Маат наблюдал за происходящим.

Вот астронавта поставили на колени и сняли шлем. Надели кольцо Правосудия на жилистую шею. Его глаза не выражали ничего: приговоренный тупо смотрел перед собой и словно отсчитывал в голове секунды до конца.

Еще один стражник в кольчуге и рогатом шлеме готовил раскаленные гвозди для распятия. Маат закусил щеку изнутри: еще минута, и воздух наполнится чудовищными криками и запахом горелой плоти.

«Ну же, Криди! – думал Маат, порываясь вскочить с места. – Сделай хоть что-нибудь, пожалуйста!»

Нет, Валентин Криди не передумал. Он не отрываясь смотрел вверх, на смотровую площадку, словно ждал подходящего момента. Сигнала. В какой-то момент Маату показалось, что он видит, как моргает наверху лазерный луч. Получше рассмотреть не удалось: четыре тени снялись с места легко и быстро, вызывая в толпе охи и ахи. Юниты из команды Криди во главе с ним самим преодолели расстояние до подножия Храма в считаные секунды.

– Что они, мать твою, собираются делать?! – негромко крикнул сидящий рядом Тласпи Хедера. Но Хост не ответил: словно завороженный он смотрел на происходящее через суперлинзу. Кажется, впервые за всю историю Деи юниты собирались штурмовать стену Храма.

Криди отдал команду, и четыре выстрела просвистели почти одновременно. Зубцы гарпунов впились в основание балюстрады, обеспечивая юнитам беспрепятственный путь наверх. Народ затаил дыхание. Некоторые молодые морфы повскакивали с мест, другие же – более старшие и опытные – сидели ниже травы. Они знали, что Очи Храма запомнят всех. И после того как заварушка уляжется, на балкон взойдут уже те, кто поддержал сегодня бунт Криди.

Валентин и остальные взбирались наверх, точно кошки. Тем временем стражники взяли в кольцо аксона Кастора. Ситуация была безвыходная: Кастор мог дистанционно взорвать ошейник правосудия, и тогда астронавта ждала бы смерть. Хоть и быстрая. Но у Криди был план и на этот случай.

– Мы берем его и уходим, – сказал Валентин, после того как все четверо юнитов оказались на смотровой площадке. Его руки были примирительно подняты вверх, а голос – спокойным и тихим.

– Нет! – крикнул аксон, выглядывая из-за широких спин стражников. – Я казню его, а потом и всех…

Тело аксона обмякло. Толпа вздохнула, не понимая, что происходит, но Маат видел все. Видел благодаря случайно (или нет?) данной ему линзе. Тот самый стражник в рогатом шлеме вонзил снотворное в шею Кастора. Он тоже был одним из команды, подосланным на балкон заранее!

Секунда, две, три. Валентин стоит с поднятыми руками, Кастор лежит на полу, астронавт по-прежнему на коленях.

– Криди, обернись!!! – крикнул Маат. Слова вырвались раньше, чем парень успел сообразить.

В руках у одного из стражников блеснуло лезвие клинка, неожиданно, но недостаточно быстро. Удар, хруст, сломанная рука, вопль. Глава орбитальной станции переломил толстую, словно дерево, руку стражника. Модифицированные мышцы, сверхбыстрая реакция. Предостережение Маата было не нужно такому юниту, каким был Валентин Криди.

Маат лишь выдал себя. И теперь попадет под удар.

Но это было неважно, пока неважно. Астронавт был спасен.

Под единичные хлопки сочувствующих морфов юниты спустились со стены. Уже не на тросах, по лестнице. Валентин и еще один парень тащили под руки обмякшего человека, который по-прежнему не приходил в себя.

– Уходим, – шепнул Тласпи. – Сейчас охрана нагрянет, тебе лучше залечь на дно.

«Тебе», не «нам». Маат понял, в какое дерьмо он вляпался. Это понял и Хедера.

Хост взглянул в глаза друга и выпалил:

– Я иду с ним, Тласпи.

– С ума сошел?!

Без сомнений, он сошел с ума. Но именно сейчас Маат как никогда знал, что ему нужно делать, куда и за кем идти.

Возможно, он ждал этой возможности всю жизнь.

– Ваши очки, капитан Криди, – Маат догнал уходящих юнитов.

– Спасибо, морф. – Валентин подхватил линзы свободной рукой и подмигнул.

«Он забыл мое имя».

– Можно мне с вами на орбиту? – выпалил Маат.

Кто-то усмехнулся. Но Маату показалось, что Валентин его не расслышал.

– Пожалуйста, можно мне с вами на орбиту! – повторил он громче, переходя на бег.

– Приятель, не до тебя сейчас, – по-доброму осадил его замыкающий шествие юнит. – У нас тут игрок из другой галактики затесался…

Но Маат не отставал. Он чувствовал, что пойдет за юнитами до самой Стены и за Стену, если будет нужно. Мама, папа, брат, друзья… даже Нут Мускари… он будет скучать, очень скучать, но если упустить свой шанс сейчас, то, возможно, никогда…

– А почему бы и нет, Риббл? – вдруг сказал Криди и обернулся на Маата. – Этот парень хотел спасти мне жизнь.

– Еще одного? – вздохнул другой. Маска и очки скрывали лицо, но, судя по голосу, это была женщина-юнит.

– Да ты посмотри на него! – Валентин усмехнулся. – Его же в клочья разорвут после сегодняшнего! С таким-то прикидом…

Валентин сбавил шаг, и Маат наконец-то догнал капитана.

– Пойдешь прямо сейчас, прощаться нет времени, – сухо сказал Валентин, оглядываясь по сторонам. – Поживешь немного на Тесле, подучишься, потом возьмем на орбиту. Вместе с подругой твоей.

– Подругой? – Маат ничего не понимал.

– Потом объясню, времени нет. – Валентин присел на уровень Маата и посмотрел ему в глаза. – Ну что? Пойдешь?

Маат кивнул. Сжал зубы. Слезы душили, а сердце билось, словно колокол.

– Да, мастер Криди!

Возле Стены группу уже ждали. Двое других юнитов, вооруженные Торами Макси, погрузили астронавта на носилки. Кажется, за время транспортировки ему стало хуже: молодой человек бредил и обливался потом.

Женщина-юнит склонилась над ним и недовольно причмокнула:

– Допекли парня, что сказать…

– До орбиты дотянет? – спросил Валентин.

– Не думаю. – Женщина сделала астронавту укол в шею. – Вколола ему цинитрум с антигистаминным. На Тесле сделаем регидратацию, обезвоживание у него, сильное.

Эти слова были незнакомы Маату. В Кольце медицина была на примитивном уровне: травки всякие, примочки с солью, мази с жиром и водорослями. Морфы редко болели, разве что на солнце обгорали во время засухи.