Она сделала то, что казалось ей верным. То, что, по ее мнению, имело смысл.

Она потянулась и прижалась к его губам.

Это казалось наивным и глупым, не имело ничего общего с тем чувством, с которым он целовал ее. Несколько мгновений Лука стоял не шевелясь, словно был шокирован ее поведением, но потом поднял руку и погладил ее по голове, прижимая к себе, чтобы сделать их поцелуй еще более глубоким.

Он целовал ее бесконечно долго, пока она не стала извиваться, прижимаясь к нему. Теперь она знала, что ждет ее впереди, понимала, к чему они стремятся.

Она знала о том волшебстве, которое он способен творить.

Лука отстранился от нее, но не выпустил из объятий.

– Ты специально это делаешь, чтобы отвлечь меня? – спросил он, тяжело дыша, и от этого ей стало не по себе.

– Да.

– Причина только в этом? – Голос его стал грубее.

Кэтрин провела рукой по его щеке, взяла лицо в ладони так, как раньше делал он. Лука был совсем близко, и она ощущала все вибрации его тела, чувствовала, что он готов сдаться. Это придавало уверенности и подсказывало, что она на верном пути.

Значит, она все же обладает силой.

– Ты не заметил, что мне нравится целовать тебя, Лука? – произнесла она с некоторой торжественностью. Она понимала, что теперь между ними все изменилось, глаза его стали серьезными, пожалуй, даже слишком. – Ты ведь мой первый мужчина.

– Первый в постели.

Она замерла, не сводя с него глаз, наблюдая, как медленно к нему приходит осознание. Он вздрогнул, словно от удара, а затем глаза его вспыхнули, и он сильнее прижал ее к себе.

– Cucciola mia, – прошептал он. – Мы ведь так себя погубим.

Он положил ее на кровать, чтобы показать, как это может произойти.

Через неделю все дела в Калифорнии были завершены, и они вылетели в Италию вместе с Рафаэлем, Лили и няней для ее еще не рожденного ребенка.

Лука не мог обойтись без окружения.

Эта неделя была чрезвычайно сложной для Кэтрин, ведь жизнь ее кардинальным образом изменилась, а на публике им обоим приходилось делать вид, что все осталось по-прежнему. Она, как и раньше, была референтом Луки, которую он терпеть не мог, а он тем Кастелли, который больше всего в жизни ненавидит вдову отца. Лука с удивлением обнаружил, что самоконтроль, которым он так гордился раньше, стал его подводить, в некоторые моменты чувства захлестывали с головой, лишая спокойствия и рассудительности.

Они занимались любовью в любой удобный и не очень момент, когда оставались наедине: в машине, в каждом укромном уголке во время прогулок или между деловыми встречами. С томящей тоской он ждал ее объятий, от которых тело охватывала страсть, что случалось, только когда рядом была она. Пожар в сердце не затухал, напротив, он разгорался все сильнее с каждым днем, который они проводили вместе.

Лука убеждал себя, что по возвращении в Рим все изменится. Прежде всего, рядом не будет брата и невестки, представляющих серьезную угрозу, а когда исчезнет фактор опасности, то и жажда обладать запретным утихнет. Так было всегда. Лука хорошо себя знал, в нем всегда присутствовала тяга к тому, что сложно или невозможно получить. Впервые это проявилось еще в детстве и с возрастом не прошло.

Проблема была для него новой, ранее ничего похожего не случалось в его жизни.

По возвращении в Рим им предстоит попрощаться с Рафаэлем и Лили, которые собирались сразу же улететь в поместье в Доломитах.

Сейчас же, в самолете, летящем через океан, не спали только Рафаэль и Лука, расположившиеся в гостиной зоне, все остальные разошлись по роскошным спальням, оборудованным в салоне.

Братья обсуждали стратегию дальнейшего развития и управления компанией, вносили коррективы, учитывая договоренности, обсуждаемые во время ежегодного бала. Надо заметить, что время от времени Лука все же отвлекался от разговора, мысли его переносились в комнату, где спала Кэтрин, он представлял ее лицо, разбросанные по подушке волосы…

– Кэтрин, – произнес Рафаэль и внимательно посмотрел на брата, словно мог читать его мысли.

Лука ответил ему невозмутимым взглядом, растянувшись на одном из диванов напротив, словно важный дофин.

– Да, – кивнул он. – Кэтрин. По воле нашего любимого отца моя личная помощница. Я же не жалуюсь.

– Не жалуешься, – признал Рафаэль, и взгляд его стал суровее обычного. – Это меня и настораживает.

Лука рассмеялся, хотя ему совсем не было весело.

– Я просто подчиняюсь приказам. Я послушный.

– И это тоже настораживает. – Рафаэль многозначительно вскинул бровь. – Ты никогда таким не был, и мне интересно, что сейчас заставило тебя измениться.

– Ошибаешься, брат. Я ничуть не изменился. Я тот же плейбой, набравший отличную команду, которая работает за меня и исправляет мои промахи. Раз так пишут в прессе, значит, это правда.

Рафаэль ничего не ответил. Несколько минут прошли в молчании, и Лука с трудом сдерживался, чтобы его не нарушить.

– Я полагал, ты выставишь ее через неделю, – произнес наконец Рафаэль.

Лука пожал плечами:

– Она оказалась полезнее, чем ожидалось.

Рафаэль с прищуром посмотрел на брата:

– За последние две недели она очень изменилась, стала такой деятельной. В бухгалтерии ее обожают. Думаю, многие из них помчатся к журналистам, чтобы рассказать о своих встречах с необыкновенной Святой Кейт. – Он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – Это нам скорее на руку. После такого внимания прессы к ней у меня появилось больше клиентов, похоже, она становится нашим талисманом.

Лука невольно подался вперед и посмотрел на брата.

– Она ведь с нами только на некоторое время, – нервно сказал он. – Мы ведь договорились.

– Может, нам следует пересмотреть этот вопрос? Если Святая Кейт приносит компании столько пользы, зачем нам ее выгонять?

– Возможно, – холодно констатировал Лука, – эта женщина сама не захочет, чтобы ее использовали? Возможно, за проведенное в офисе время она пересмотрела свои позиции и захочет вернуться к прежнему образу жизни?

Это было огромной ошибкой. Он понял это сразу, как только закончил фразу. Так разговаривать с кем-то из членов семьи он не позволял себе, даже будучи ребенком.

Рафаэль моргнул.

– Меня не волнует, чего она хочет. Речь идет о доходах компании, – медленно и отчетливо произнес он.

– Компании, – пробормотал Лука, опуская голову. Со стороны казалось, что он не в силах больше сдерживаться. – Всегда только компания.

Ему было все равно, как смотрит на него брат.

– Скажи, Лука… – Взгляд Рафаэля стал острым, два направленных на него луча будто пронизывали насквозь. – Произошли какие-то изменения, о которых мне неизвестно?