Но больше всего мне хотелось поглядеть на дервишей – я имиочень интересовался из-за того дервиша, который сыграл такую штуку с погонщикомверблюдов. Мы нашли их целую кучу в какой-то церкви. Они называли себявертящимися дервишами – и в самом деле вертелись, да так, как я еще в жизни невидывал. На них были надеты высокие шляпы вроде сахарных голов и полотняныеюбки, и они беспрерывно крутились и вертелись, как волчки, а юбки ихниеразвевались во все стороны. Я такой красоты еще ни разу не видал и, глядя наних, совсем ошалел. Том сказал, что все они мусульмане; а когда я спросил, чтозначит мусульманин, он мне объяснил, что это всякий, кто не пресвитерианин.Выходит, что в штате Миссури их множество, только я раньше не знал.

Мы не видели и половины того, что надо было посмотреть вКаире, потому что Тому приспичило отыскать все места, которые прославились вистории. Мы прямо с ног сбились, разыскивая житницу, куда Иосиф складывал зерноперед голодом, а когда мы ее нашли, оказалось, что и смотреть-то там не на что– такая это ветхая развалина. Однако Том был очень доволен и поднял страшнуюбучу. Я бы ни за что так не орал, даже если б мне гвоздь в ногу вонзился. Какон вообще это место нашел, ума не приложу. Пока мы до него добрались, мы прошлине меньше сорока точно таких же житниц, и я думал, что любая из них вполнесойдет, но Тому только настоящую подавай – другие ему не годятся. Я никогда невстречал никого дотошнее Тома Сойера. Чуть он завидел ту самую житницу, он еевмиг узнал – вроде как бы я узнал свою запасную рубашку, если бы только она уменя была. Но как ему это удалось, он вряд ли мог бы объяснить, – он сам в этомпризнался.

Потом мы очень долго рыскали в поисках дома, где жилмальчик, который научил кади, как рассудить дело со старыми и новыми маслинами.Том сказал, что это из "Тысячи и одной ночи" и что после, на досуге,он нам с Джимом про это расскажет. Ну вот, рыскали мы рыскали – до тех пор,пока я чуть не свалился с ног от усталости. Я стал просить Тома бросить этодело, прийти на следующий день и разыскать кого-нибудь, кто хорошо знает город,умеет говорить по-миссурийски и сможет отвести нас прямо на место, – но нет, оннепременно хотел найти его сам, и все тут. Вот мы и поплелись дальше. Но тутпроизошла самая удивительная вещь на свете. Этот дом исчез (исчез много сот летназад), и от него не осталось ничего, кроме одного глиняного кирпича. Никто быв жизни не поверил, что какой-то деревенский мальчишка из штата Миссури,который никогда раньше в этом городе не бывал, может прийти, обыскать это местои найти тот самый кирпич. А вот Том Сойер это сделал. Я знаю, что он этосделал, потому что я сам видел. Я был рядом с ним в это время и видел, как онзаметил тот кирпич и как узнал его. Да, сказал я про себя, как же он этоделает? Что это – знания или инстинкт?

Вот все факты – точно, как было, и пусть каждый объясняетсам, как хочет. Я долго над этим думал, и мое мнение, что это отчасти знания,но главное тут инстинкт. И вот почему. Том положил кирпич в карман и сказал,что, когда вернется домой, напишет на нем свое имя и все факты и отдаст его в музей.Ну а я потихоньку вытащил кирпич у него из кармана и сунул туда другой, почтитакой же, и он не заметил никакой разницы, – а разница-то была. По-моему, эторешает дело: тут главное инстинкт, а не знания. Инстинкт говорит ему, гдеподходящее место для кирпича, вот он и узнает его – по месту, а не по видусамого кирпича. Если б дело было в знаниях, а не в инстинкте, он бы узнал этоткирпич, увидев его снова. А он не узнал. Теперь вы понимаете, что, сколько бытам ни кричали, будто знания такая замечательная штука, – инстинкт в сорок разбольше стоит, потому что он такой безошибочный. И Джим то же самое говорит.

Когда мы вернулись обратно, Джим спустился вниз и взял насна борт. В лодке сидел молодой человек в красной феске с кисточкой, в красивойголубой шелковой куртке и в широких штанах; поясом ему служила шаль, за которуюбыли заткнуты пистолеты. Он говорил по-английски и хотел наняться к нам в гидыи показать нам Мекку, Медину и Центральную Африку – и все за полдоллара в деньи за харчи. Мы его наняли и поехали, включив полный ход. После обеда мыочутились над тем самым местом, где израильтяне переходили Черное море, когдафараон хотел их догнать и на него обратились воды. Там мы остановились ихорошенько осмотрели место. И Джим очень обрадовался, он сказал, что видит всев точности, как оно было. Он видит, как израильтяне идут между стенами вод, аегиптяне догоняют их, спеша вовсю; а когда они вошли в море, он увидел, какводы возвратились и потопили их всех до одного. Потом мы снова включили полныйход, понеслись дальше и стали парить над горой Синай и осмотрели то место, гдеМоисей разбил каменные скрижали, и ту равнину, где расположились сыны Израилевыи где они поклонялись золотому тельцу. И все это было ужасно интересно, и гидзнал каждое место не хуже, чем я свой родной город.

Но тут у нас случилась беда, и все наши планы пошлинасмарку. Томова старая кукурузная трубка до того распухла и покоробилась, чтоуже никакие завязки и веревочки не помогали: она треснула и развалилась накуски. Том прямо не знал, что делать. Профессорская трубка ему не годилась –она была пенковая, а человек, который привык к трубке из кукурузной кочерыжки,знает, что все остальные трубки на свете ей в подметки не годятся, и ни за чтодругую курить не станет. А мою Том не хотел брать, сколько я его ни упрашивал.Мы прямо не знали, что и делать.

Он все обдумал и сказал, что нам надо порыскать кругом,посмотреть – не найдется ли такой трубки в Египте, Аравии или еще где-нибудь;но гид сказал, что это все напрасно – их там нету. Том сильно приуныл, новскоре развеселился и сказал, что нашел выход.

– У меня есть еще одна кукурузная трубка – первый сорт ипочти новая. Она лежит у нас дома на стропилах над кухонной плитой. Джим, ты сгидом поедешь за ней, а мы с Геком расположимся тут, на горе Синай, и будем васдожидаться.

– Что вы, масса Том, да нам и в жизни наш город не найти!Трубку-то я найду, потому что я вашу кухню знаю, но, ей-богу, мне ни за что ненайти ни нашего города, ни Сент-Луиса, и ничего такого. Мы ведь дороги незнаем, масса Том,

Это был факт, и он на мгновение поставил Тома в тупик.Однако вскоре Том сказал: