Черный повернулся к Вадику и через кресло прокричал:

— Вад, я понял, это иссык-кульская вода!

— Так чего мы ее туда везем? — хмыкнул Вад.

— А это китайцы, наверное, себе для ванн натырили. А мы ее назад в озеро выльем… — поддержал его Черный.

— Перестаньте болтать. Слушайте! — остановил их Чингиз и продолжил: — Основные порты — Рыбачье, Пристань-Пржевальск. Есть и курорты — Чалпон-Ата, Тамга. А вообще Иссык-Куль находится на территории Иссык-Кульского заповедника. А кто из вас знает, чья могила находится на берегу Иссык-Куля?

— Снежного человека! — выкрикнул Мик.

— Не говорите глупостей. На берегу Иссык-Куля находится могила известного путешественника Пржевальского.

— Он там как, вместе с лошадью лежит? — спросила Каролина.

— Так вы у нас эрудиты! — скептически улыбнулся Чингиз. — Вы знаете о лошади Пржевальского! Но я уверен, что никто из вас не сможет мне толком рассказать о вашем же, русском путешественнике Пржевальском, который нашел последний приют у нашего озера Иссык-Куль.

— Почему не сможем? — привстал с места Алеша. — Николай Николаевич Пржевальский — выдающийся российский географ, путешественник, натуралист и исследователь. В апреле 2009 года, как раз в День космонавтики, 12 апреля, отмечали сто семьдесят лет со дня его рождения.

— Ну ты, Леха, даешь! — присвистнул Черный.

— Хорошо, садись, — сказал Чингиз и продолжил: — Николай Николаевич Пржевальский исследовал Тибетское нагорье, верховья рек Хуанхэ и Янцзы.

— И коня открыл! — напомнила Каролина.

— Кроме коня Пржевальского он еще впервые описал дикого верблюда, медведя-пищухоеда и еще множество растений и животных…

— Я даже знаю, в каком году он умер! — опять привстал Леша. — В тысяча восемьсот восемьдесят восьмом.

— Молодец, — похвалил его Чингиз и продолжил: — А сейчас на экране вы увидите те растения, которые произрастают в районе озера. Вот заросли облепихи, тамариска, барбариса. А самое красивое, что вы сможете посмотреть, — это подводные луга хоровых водорослей. А теперь посмотрите, какие там водятся животные и птицы. Степной хорек, ласка, барсук, ондатра. В горах — марал, горный козел, снежный барс. А вот это фазан, орлан-белохвост, белая цапля, лысуха, лебедь-шипун…

Глеб с интересом смотрел на экран. Снимки были очень хороши.

Подростки тоже поутихли, глядя на экран.

— А теперь я включу для вас фильм с видами Кыргызстана. Все комментарии на киргизском, и музыка звучит киргизская, — предупредил Чингиз.

— Этого еще нам не хватало! — выкрикнул Черный. — Мы не знаем киргизского!

— А вы переводите! — предложила Каролина. — Вы же и русский, и киргизский знаете, вот и переводите!

— Нет, переводить я не буду! — покачал головой Чингиз. — Я хочу, чтобы вы почувствовали всю прелесть киргизской речи и киргизской народной музыки.

— Это еще зачем?! — возмутился Вадик.

— Каждая земля рождает определенные ритмы и звуки. Художники передают их в цвете, поэты — в словах, композиторы — в музыке. Но лучше всего особенности той или иной земли отражаются в языке, — сказал Чингиз.

— Во дает! — покачал головой Черный. — Прям по писаному говорит.

— Точно. Стоило бы законспектировать, — хмыкнула Полина. — Готовый доклад по географии.

— Я на диктофон все записал, — вдруг сообщил сидящий через проход Алеша.

— Скинешь мне потом на флэшку, — попросила Полина.

— Конечно, — радостно кивнул Алеша и покраснел.

Тем временем на экране появились стремительно бегущие вдаль кони и зазвучала немного странная, похожая на электронную музыка.

Лиза задремала. Глеб тоже решил использовать возможность отдохнуть и закрыл глаза. И тут же удивительным образом все только что виденные им на экране картинки ожили в его воображении. Более того, он сам оказался главным действующим лицом всего происходящего не то на экране, не то во сне. Он скакал на коне и чувствовал, как ветер свистит в ушах. Потом пил кумыс. Играл на каком-то странном старинном струнном инструменте. И все, что он видел, было более чем реально. И ему совершенно не хотелось выходить из этого состояния полной гармонии с самим собой и окружающим миром.

И вдруг автобус притормозил и остановился. Глеб с трудом поднял тяжелые, странно непослушные веки. На экране по-прежнему неслись куда-то вдаль кони. А Чингиз о чем-то взволнованно говорил с Муратом.

Если кто-то из подростков и почувствовал толчок и остановку, то виду не подал. Лиза продолжала дремать.

Глеб поднялся и почувствовал, что ноги его не слушаются, они стали словно ватными. Для него это было совершенно непривычное состояние. Но, собрав всю свою волю, он направился к передним дверям.

— Что-то случилось? — спросил Глеб, подойдя к Чингизу.

— Опять таджикский мальчик! — вместо Чингиза ответил водитель.

Глеб взглянул в окно. У обочины действительно стоял мальчик лет десяти в светлой свободной одежде и яркой тюбетейке. Выглядел он растерянным.

— Не понимаю, почему он руку-то не поднял, чтобы нас остановить… — проговорил водитель.

— Так чего же ты остановился? — спросил Чингиз.

— Так они же взрываются, — напомнил водитель.

Глеб, смерив взглядом растерянного темноглазого мальчика, принял решение. Он осторожно вошел в кабину водителя и, сделав знак тому молчать, пролез над ним и, осторожно открыв водительские двери, соскочил на землю. Обойдя автобус, он одним прыжком оказался возле мальчика с той стороны, откуда тот не ожидал его увидеть, и, сжав в левой руке его ручки, правой нащупал пояс со взрывчаткой.

Водитель, оценив обстановку, тоже выскочил из автобуса. Чингиз почему-то медлил.

— Придержи ему руки! — попросил Глеб, а сам занялся поясом. Это была ювелирная работа. Больше всего Глеб боялся того, что в пояс вмонтирован чип, который срабатывает от звонка мобильного телефона или чего-то подобного. Но, к счастью, в этот раз, вероятно, мальчишка должен был привести взрывное устройство в действие самостоятельно.

Сняв пояс с мальчишки, Глеб приказал:

— В автобус, оба, быстро!

А сам бросил уже обезвреженный пояс в сторону от дороги.

Мальчишка сидел на переднем сиденье, и один за другим проснувшиеся подростки пытались накормить его печеньем.

Мальчишка только отрицательно качал головой.

Водитель между тем сел за руль и тронулся с места. Чингиз же по-прежнему сидел на своем месте экскурсовода и, казалось, равнодушно смотрел на мальчишку.

Глеб, сообразив, что по-русски мальчик не понимает, напряженно начал вспоминать все то, что выучил во время своей давней командировки на таджикскую границу.