Я вздыхаю.

– Ну, мама родила меня, когда была совсем юной, но она умерла, а отца я никогда не знала. У меня есть старшая сестра, мы живем с нашей бабушкой. Мне в общем-то особенно нечего рассказывать.

Тэйт пристально смотрит на меня, словно знает, что это далеко не все.

– Сочувствую твоей утрате, – говорит он. – Тебе, должно быть, ее не хватает.

Воспоминания о том вечере, когда мама погибла, просачиваются в мои мысли, хотя и я пытаюсь оградиться от них. Мама и ее тогдашний бойфренд, Рэй, въехали на ее коричневом «Шеви» прямо в бетонное заграждение на шоссе I-5 к югу от Сан-Клементе. Перед этим они изрядно выпили и накачались наркотиками; полицейские сказали, что если бы они не погибли в аварии, то скорее всего тем же вечером умерли бы от передоза. Не самая утешительная вещь, которую может услышать двенадцатилетняя девочка. Но, стоя в дверях своей комнаты, я подслушала, что двое полицейских говорили моей бабушке в гостиной. К тому моменту мы с Мией жили у бабушки уже три года, а мать видели лишь время от времени, раз в пару месяцев, когда ей нужно было пристанище на ночь.

– Да. Но все довольно сложно. Мама бросила нас, когда мы были еще детьми, так что не знаю… – Я пожимаю плечами. – По правде говоря, большую часть своей жизни я старалась не стать такой, как она. Прежде всего именно поэтому я и не хотела встречаться с тобой. Мама не умела отличать хороших парней от плохих и… – Я умолкаю.

– Ты думала, что я плохой? – спрашивает Тэйт. – Ты по-прежнему так считаешь?

Я прищуриваюсь, словно смогу разглядеть больше, если пристальнее смотреть.

– Ну, судя по твоей биографии, подробно изложенной в журналах People и Us Weekly, ты «не такой уж и чудесный» парень. – Тэйт начинает говорить что-то в свою защиту, но я продолжаю: – Однако мои собственные эмпирические исследования приводят меня к иным выводам.

– Эмпирические исследования, значит? – смеется он.

– Я занимаюсь наукой, – напоминаю я ему с улыбкой.

* * *

Мы все еще смеемся, выходя на тротуар, как вдруг меня ослепляет вспышка фотокамеры.

– Тэйт! – кричит какой-то мужчина. И делает еще один снимок.

Тэйт сразу же реагирует, притянув меня к себе и заслонив мое лицо ладонью, чтобы защитить меня от очередной серии фотовспышек под аккомпанемент клацанья затворов.

– Тэйт! – снова кричит мужчина, пытаясь сделать так, чтобы Тэйт повернулся к нему. – Кто ваша спутница? Назовите нам ее имя! Почему вы скрываетесь? – Он говорит «нам» так, словно есть еще кто-то – другие папарацци, однако он здесь один. Фотограф либо получил наводку, либо околачивался у ресторана в надежде заметить какую-нибудь знаменитость.

Тэйт быстро ведет меня прочь от репортера. Камера продолжает мерцать, и я заслоняю глаза ладонью.

«Тесла» стоит чуть поодаль. Тэйт рывком распахивает дверцу и заталкивает меня внутрь. Сам ныряет на водительское сиденье и срывается с места. Вспышки продолжают мелькать в затемненных стеклах машины до тех пор, пока мы не вливаемся в поток транспорта.

* * *

Тэйт тормозит на углу моего квартала, паркует машину и откидывается на спинку сиденья. Он неподвижен, его челюсти плотно сжаты.

– По крайней мере он был один, – говорю я, робко касаясь его руки.

– Прости. Я должен быть осторожнее, когда я с тобой. Мне не стоило тебя туда приводить.

– Все в порядке, – отзываюсь я. Все произошло так быстро, что я еще не успела это осознать.

А Тэйт выглядит более напуганным, чем я сама. Это же просто фотографии – мы не делали ничего предосудительного, ничего, что было бы достойно, чтобы попасть в газеты, по крайней мере, на мой взгляд. Не могу представить, каким образом репортер сможет продать их или использовать для чего-то.

Но Тэйт не смотрит на меня, выражение его лица кажется жестким.

– Я не хочу, чтобы тебя фотографировали. Не хочу, чтобы твоя жизнь изменилась из-за меня.

– Знаю. Но она уже изменилась. Не только из-за всего того, что ты сделал для меня: новаяа одежда, салон или вчерашний поход в кинотеатр. Ты меняешь меня просто… просто, когда ты рядом. И это мое желание. Я же говорила тебе, что хочу попытаться. Ты не должен думать о том, что тебе нужно меня защитить.

Его руки отпускают руль и падают на колени. Он поворачивается ко мне.

– Как тебе это удается?

– Что?

– Сказать именно то, что мне нужно услышать в правильный момент?

Я смотрю на его лицо, на которое с одной стороны падает синеватый свет от приборной панели.

– Это ты обычно говоришь именно то, что нужно, – отвечаю я, вспоминая обо всех тех моментах, когда его слова ослабляли мое сопротивление, о том, как он убедил меня пойти с ним на свидание, прокатиться в его машине, как я согласилась быть с ним на его условиях. Ему удается заставить меня забыть обо всем. Кроме него.

Тэйт улыбается и переводит взгляд на мои губы.

Недолго думая, я озвучиваю то, что у меня на уме. И к черту последствия.

– Мы можем ненадолго поехать к тебе, перед тем как я вернусь домой?

Тэйт отвечает не сразу.

– Я не повезу тебя туда, – наконец произносит он, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Не уверен, что смогу держать себя в руках.

– В каком смысле?

– То, как ты выглядишь сегодня… Я не могу собраться с мыслями. – Он сглатывает. – Я себе не доверяю. Не доверяю себе, когда я с тобой.

Я чувствую, как сердце совершает резкий скачок в груди. По моим венам разливается желание. Сегодня я стала другой, смелой, и больше не боюсь прикасаться к нему. Я поднимаю руку и поглаживаю его по щеке, потом касаюсь подбородка и губ. Кончиками пальцев провожу по его нижней губе, прижимаю их к его рту, ощущая дрожь внутри.

Тэйт поворачивается ко мне лицом, мои пальцы все еще на его губах.

– Шарлотта. – Его голос кажется низким и хриплым.

Накрыв мою руку ладонью, он отводит ее в сторону.

– Если я поцелую тебя сейчас, то не смогу остановиться. И не остановлюсь до тех пор, пока… – Он сжимает мою руку, а потом кладет ее мне на колени. Его взгляд скользит по моим обнаженным ногам, бедрам, снова поднимается вверх к шее, потом к губам.

Я хочу что-то сказать, но он меня останавливает:

– Не сейчас.

Я делаю выдох, и каждая воспламененная клетка моего тела превращается в пепел, погашенная его словами. Сердце с глухим ударом проваливается в живот.

Никогда не думала, что я способна испытывать такие чувства, что именно я буду настаивать на большем; мечтать о поцелуе, в котором он мне откажет. Но у Тэйта есть границы, которых мне не понять. Правила, которые кажутся мне бессмысленными.