я в мясной лавке… Тётя Света! Вот же тётя Света! За что? Я же честно, минута в минуту… Я же…А-а… Стопэ… Меня на мякине не возьмешь! У меня в мясном цехе практика была — наравне со всеми. Напомнила. Оказалось он про другое — мне ещё часов практики недоставало, и тетя Света и должна была их подрисовать. Истину вам говорю — сначала берите нужные бумажки, потом батрачьте, а то оставят с носом за то, что ушли на десять минут раньше…

Злая, перезвонила тёте Свете — услышала много обидного в свой адрес. Поругалась с ней. В конце разговора даже заплакала. Но эффекта не произвело — не заметила я, что тётя Света смягчилась. Звонок прервали. Я долго смотрела в экран телефона. Потом забила на это дело. Что я всё ещё цепляюсь за техникум и тётю Свету с её мясной лавкой? Совсем не верю в свои силы? Быть мне женой Сашеньки, зачем мне это средне-специальное никому не нужное образование?

Расстроенная всей этой фигнёй, особо не соображая, села на автобус до дома. Доехала, сразу, как к себе, попёрлась к Лёшке. Было уже далеко за шесть вечера, и на улице портилась погода. Я пожалела, что не прихватила из дома кофты потеплее.

Дверь открыла тётя Галя. Какое-то время — с пару секунд, я думала, что она выходит, чтобы бежать на автобус. Потом сообразила, что пятичасовой уже давно уехал, а вот тётя Галя нет. Как-то мама Лёши разминулась с автобусом.

— Не поехали вы на дачу? — вот прямо так, с порога, спросила я.

— Да нет, Жень, — тётя Галя на меня удивлённо посмотрела. — Погода портится, дождь скоро пойдёт. Я дома переночую. Поеду с утра.

— Ясно, — сказала я, неуверенно заглядывая ей за спину. Из квартиры вкусно тянет домашней едой. Точно мясо тушили с овощами и пахнет свежей нарезанной зеленью — тётя Галя, наверное, настрогала салатов.

— Жень, ты к Лёше, или мама чего-то просила? — тётя Галя продолжала на меня смотреть.

— Да нет, — промямлила я. — Кое-что хотела уточнить, но уже сама вспомнила. Я пойду, тётя Галя.

Соседка кивнула и начала закрывать дверь. Я услышала, что из глубины квартиры Лёшка интересуется — кто это был? Да какая разница. Я посмотрела на свои двери и потопала вниз по лестнице. Вышла из подъезда. Дождь уже начался и с каждой секундой становился всё сильнее. Первые его холодные капли мне на лицо бросил ветер. Потом я сделала неуверенный шаг вперёд, вытаскивая из кармана телефон. На меня смотрел тёмный экран, быстро покрывающийся дождевыми каплями. Мой смартфон сел. Батарейка давно ни к чёрту… А зарядка, хоть и в сумке, но кто бы додумался ей воспользоваться? Да и где? Подруге не позвонить. Я не подтвердила, что приеду точно — только спросила — можно ли? Надеюсь, она будет ждать и впустит…

Нужно торопиться на остановку, чтобы ехать совсем не в ночь. А то туда не ближний свет. Я шагнула в дождь. И услышала за спиной.

— Женя!

Лёшка выбежал за мной, но я почему-то не смогла ни успокоить и вернуть его назад — в дом, ни прогнать его. Вода затекала за ворот, быстро сделав полностью влажными волосы, ледяные потоки растекались по спине, легкая одежда прилипла к телу. Холодно. Я застыла и смотрела… Смотрела, стоя под струями дождя на дом, откуда меня выгнали, и где мне дали бы приют, если только я бы поговорила с мамой и попросила прощения. Или объяснила ситуацию тетё Гале и получила бы свой ночлег на диване. Или мы вместе бы объясняли всё моей маме. Или Лёша… Но нет, у меня тоже есть гордость. Пусть холодно так сильно, что дрожат не только руки и плечи — меня всю пробивает частая дрожь, а зубы стучат от холода и обиды. У нас с Сашей ведь всё было хорошо, почему вдруг получилось вот так?

Лёша подошёл ко мне. Лёша казался понятным, родным и способным мне помочь. Здесь и сейчас  — он это обычно умеет. Подать зонт или взять и завести в подъезд. Но наверное он сейчас чувствует, что я жду чего-то другого. В нём, во мне, в моём ожидании — во всём этом сквозит беспомощность, потому что Лёша не… Он не тот, кто сможет. Но вдруг? И я говорю:

— Если ты сейчас обнимешь меня, я пойду за тобой куда угодно. Хоть на край света.

Одна маленькая лазейка — шанс одному проявить силу, а другой — слабость. Но для меня это значит — сдаться. Мы пойдём к моей маме — она меня простит. Устроит обратно в мясную лавку, а после мясомолочного техникума я пойду работать в мясной цех. И на столе дома у меня всегда будет колбаса. И никому не важно, что я хочу чёрную икру на белом ломтике хлеба. Будет! Раз в десять лет на Новый год. Продукт икряной, подкрашенный пищевым красителем. И то, что я хочу на выходных ноги зарывать в песочек, а попу окунать в теплое море — Женя — вон же речка! А муж у меня будет — парень, который боится меня обнять, потому что я… Да где же этот чёртов Саша?!!

И вдруг рядом завизжали колеса машины…

* * *

— А тебя чего так долго не было? — спросила я Сашу, немного отогревшись в тачке, рассматривая отель, на парковку которого мы подъезжали. Саша остановил свой Лексус, заглушил мотор, вытащил ключ и повернулся ко мне, внимательно разглядывая.

— Для начала — предупреждай, где будешь шляться, — он потянулся ко мне и убрал с лица прядь мокрых волос. — Включай телефон, — легко ущипнул за щеку, —  И отвечай на мои звонки.

Глава 23. Вчетвером на одну

Саша снял для нас люкс — безумно красивый номер на последнем этаже лучшего в нашем городе отеля. Номер включал в себя огромные спальню и гостиную. На кровати хотелось прыгать, на диване провести полжизни — просто валяясь. Красивая мебель, красивые интерьеры — дизайнеры тут расстарались. Но мне пока не до созерцания красот — Саша затолкал меня в ванную. И надо сказать — сама ванна в ванной комнате просто великолепна. Сухожаров помог мне раздеться и забраться внутрь и