Роман с Егором у Эллины закрутился просто фантастический.Это было не похоже на прежние ее отношения с мужчинами. Если раньше она всегдадумала о том, что именно тот или иной поклонник сможет ей дать, то теперь самаотдавалась чувствам без остатка. От Егора Эллине не нужны были ни деньги, ниподарки, ни покровительство, ни услуги, да и не мог он ей дать ничего такого.Малыш (она стала называть его так с самого первого дня, и он не обижался) былстудентом-пятикурсником и работал в Министерстве иностранных делсекретарем-переводчиком. Он получал повышенную стипендию и более-менееприличную зарплату, но так как одеваться любил с шиком, питался в ресторанах,ездил на такси, денег ему постоянно не хватало. При этом он никогда не брал иху Эллины, хоть она не раз предлагала. Он был слишком горд и независим, и за этоГрафиня любила его еще больше. Впрочем, не только она! Малыша любили многие, втом числе сама жизнь...

Про Егора Данченко говорили: этот парень в рубашке родился.И были правы. Маленький Егорка действительно появился на свет весьопутанный плодным пузырем – «рубашкой» – и едва не задохнулся в нем.Даже когда мальчонку освободили из плена, он был так слаб, что принимавший родыакушер решил – не жилец. Думал, он умрет следом за матерью, юной княжнойСавойской. Девушка, выросшая в роскоши фамильного особняка, в богатстве и неге,но лишившаяся всего после революции (шел 1917-й), не имела ни сил, не желаниябороться за свою жизнь. Она так устала от голода, холода, унижений, такисстрадалась, что смерть была для нее избавлением от мук этого нового страшногомира. И княжна Савойская тихо ушла, едва исторгнув из чрева замотанное в«рубашку» чадо. Егор в отличие от нее, хрупкой, изнеженной аристократки, пошелв отца – княжеского конюха, изнасиловавшего маменьку, – здорового,крепкого крестьянина. И выжил!

Его бойцовский характер был оценен бездетным главврачомДанченко, а синие глазищи Егорки докторской супругой, и мальчишку усыновили.

Красивый, смышленый, заводной Егор был любимчиком не толькосемьи Данченко, но и всего двора. Дети тянулись к нему, взрослые одаривалисахарком. В школе он был отличником и командиром пионерского отряда. Потомкомсомольским вожаком. И первым школьным сердцеедом. Окончив десятилетку,Егор без труда поступил в МГИМО. Учился он блестяще. Был лучшим студентом накурсе. А потом, когда смог устроиться на работу, стал любимчиком самого министра...

Егору легко давалось все, за что он брался, но было у негодва главных таланта: первый – поразительная способность к языкам ивторой – умение влюблять в себя женщин. С детства Данченко привык квниманию слабой половины человечества. За ним, школьником, вечно бегалидевчонки. В институте у него в поклонницах ходили и сокурсницы, ипреподавательницы. Поступив на службу, он стал объектом любви практически всехработниц министерства. Чтобы добиться расположения женщины, ему достаточно былоулыбнуться. То, что другие получали только после долгих ухаживаний, он брал впервое свидание. И, уложив женщину в постель, Егор терял к ней всякий интерес.Он мог, конечно, еще пару раз встретиться с особо горячей дамой, но долгихотношений не заводил ни с одной...

Так продолжалось до тех пор, пока Егор не познакомился сЭллиной Берг. Эта женщина его заворожила! Она была так не похожа на всех, с кемего судьба сталкивала до нее, так загадочна, так непредсказуема и так хорошасобой, что он впервые в жизни влюбился.

Чувство это было настолько ново для него, что Егор поначалудаже растерялся. Он не знал, что делать со своей любовью: холить и лелеять ееили бороться с нею. С одной стороны, это было так головокружительноздорово – обожать кого-то, но с другой... Егор чувствовал, что слабеет иглупеет, когда Эллина рядом. Ему не хочется ничего, только держать ее вобъятиях. Это было минусом, поскольку Егор оказался очень честолюбив инамеревался сделать головокружительную карьеру. А до нее ли, когда каждуюсвободную минуту посвящаешь той, кого любишь?

Надо сказать, что Эллина испытывала те же чувства, что иЕгор. Она то наслаждалась своей любовью, то мучилась из-за нее. Правда, причинаее мучений была несколько другой. Если Егор опасался, что любовь помешаеткарьере, то Эллина страшилась другого – она панически боялась егопотерять. Стоило ей представить, что Егор погиб, как ее прошибал холодный пот.Так же ее организм реагировал на мысли о его предательстве, не о физическойизмене, к которой она отнеслась бы с привычным пониманием, а об изменедуховной. «Если он полюбит другую, – думала Эллина, – я не переживу.И никогда не прощу его. Никогда!»

Чувств своих Эллина, естественно, Егору не показывала. Онапривыкла скрывать свои слабости от всех, а тем более от мужчин. Для них онажелала оставаться загадочной и неуязвимой. А еще Эллина обожала, когда ееревновали, и очень жалела, что времена рыцарских турниров и дуэлей из-запрекрасных дам миновали. Вот почему постоянно кокетничала с другими мужчинамина глазах у своих поклонников. Те злились, закатывали скандалы, а иной разустраивали драки с теми, кого Эллина одарила своим вниманием. И толькоЕгора такое поведение Графини совсем не трогало. Он был настолько уверен всебе, что чувство ревности было ему чуждо. Когда же он видел, как его дамойсердца восхищаются другие, только радовался. Выходит, он сделал правильныйвыбор, значит – он молодец.

Новый, 1939 год Егор с Эллиной встречали в банкетном залеминистерства. Народу было много, особенно женщин, но Графиня, бесспорно, оказаласьсамой шикарной из всех присутствующих дам. Все мужские взгляды были прикованы кней. Среди тех, кто не сводил с Эллины восторженных глаз, был очень интересныйиностранец, вокруг которого вилось несколько министерских дамочек, мечтавших сним потанцевать.

– Кто это? – спросила Эллина у Егора.

– Хайнц фон Штайнберг. Он военный историк. Читает лекции вВысшей партийной школе. А сюда, к нам, его пригласил сам министр.

– Красивый мужчина, – заметила Эллина вслух.

– Да, – согласился Егор. – К тому же барон.

Услышав об этом, Эллина прониклась к немцу еще большейсимпатией – она с детства была неравнодушна к особам «голубых кровей».

– Малыш, не возражаешь, если я с ним потанцую? –поинтересовалась Эллина у Егора.

– Конечно, нет, – улыбнулся он в ответ. – А яминистершу приглашу, она таращится на меня вот уже битый час, надо уважить...

Тут как раз зазвучал очень красивый вальс. Егор направился кжене министра, а Эллина... Нет, она не сделала ни одного шага в сторону фонШтайнберга, но посмотрела на него так маняще, что он бросился к ней через весьзал и пригласил на вальс. Эллина благосклонно кивнула в ответ, и они пошлитанцевать.

Фон Штайнберг по-русски говорил плохо, Эллина так же плохопо-немецки, но они при этом вполне сносно друг друга понимали. Проболтав весьтанец, они сели на диванчик и продолжили беседу. Эллина сообщила немцу, чтопоет, и назвала место, где ее можно услышать. На следующий же день он сидел застоликом возле сцены, держа в руках букет белых лилий (о своем пристрастии кэтим цветам Графиня ему не говорила, Хайнц узнал об этом у метрдотеля).