Злость на саму себя сразу придала сил. Яуселась на траву, между Олечкой и Наташей. Моя маленькая гвардия, шпионка исоветчица… Впрочем, сейчас им было не до меня — они были возбуждены предстоящимкостром.

— Алешка, начинай! — весело сказал Игорь.Бросил крепенькому белобрысому пареньку коробок спичек. Тот ловко поймал его налету, на четвереньках подобрался к костру, уселся по-турецки. Похоже,готовилось некое священнодействие.

Очень придирчиво мальчик выбрал из коробкаспичку, сложил руки ковшиком, будто завзятый курильщик, зажег огонек. Склонилсяк костру. Бумаги для растопки там, похоже, не было, одна хвоя и мелкие щепки.Все затаили дыхание.

Цирк, одно слово.

И все-таки мне тоже было интересно, получитсяу маленького пиротехника разжечь костер с одной спички, или нет.

У него получилось. В сгущающейся темнотезадрожал первый огонек пламени. Его приветствовали таким дружным воплем ивизгом, будто вокруг костра собралось племя первобытных людей, замерзающих отнепогоды.

— Молодчина! — Игорь протянул мальчику руку,крепко пожал, и тут же с улыбкой взъерошил ему волосы. — Будешь у наскостровым!

Лицо Алешки выражало безмерную гордость.

Минут через пять костер разгорелся вовсю, адети немного успокоились. Вокруг болтали, смеялись, шептались, отбегали от огняв сторону и возвращались, подбрасывали какие-то веточки и шишки, пыталисьподжарить нанизанные на палочки кусочки колбасы. В общем — веселье шло вовсю.Игорь восседал среди детей, то вставляя в разговор какие-то фразы, от которыхвсе заходились хохотом, то дегустируя полуобгоревшие продукты, то одергиваяслишком уж лезущих к огню. Душа компании… И Галина была облеплена своимиподопечными. Одна лишь я сидела среди веселящейся толпы дура дурой, что-тоневпопад отвечая девчонкам, запоздало смеясь вслед за всеми, и отводя взгляд отИгоря, едва он смотрел в мою сторону.

Дура! Ну и дура же я! Не хватало по-настоящемувлюбиться в человека!

Когда я в очередной раз не успела отвестиглаза, Игорь улыбнулся мне. Протянул руку, поднял с травы гитару. От него сразуволной покатилась тишина — дети толкали друг друга, и затихали, с каким-то,немного наигранным вниманием готовясь слушать.

Я вдруг отчаянно захотела, чтобы он спелчто-нибудь глупое и бездарное. Может быть — что-нибудь древнее, пионерское, происпеченную в огне картошку, море, пионерлагерь, крепкую дружбу и готовность котдыху и учебе. Лишь бы прервалось это дурацкое очарование, лишь бы я пересталапридумывать невесть что, и видеть под красивой телесной оболочкойнесуществующие достоинства!

Игорь заиграл, и я поняла, что пропала. Онумел играть. Мелодия была не слишком сложной, но красивой, и он не фальшивил.

Потом он начал петь:

— Два мальчика видели как

К ним ангел небесный влетел на чердак.

Мальчики кинулись втайне от всех

По пожарной по лестнице вверх…

Два мальчика влезли в окно:

Там пыльно, там нет ни души и темно

Только шагах в четырех от угла

Там белеют два снятых крыла…

Да, мальчики, да!

Ангелы — не навсегда.

Но, красть — это грех,

Крыльев не хватит на всех…

Им хочется в небо взлететь,

А нужно всего-то, что крылья одеть,

Но не посмели, учили не зря

Их что есть в мире слово «нельзя».

Эта песня была не для детей. Нет, они слушали,в меру внимательно, хотя, наверное, им сейчас можно было спеть положенный нагитару учебник математики — все бы проскочило. Вечер, костер, гитара, любимыйвожатый — в такой ситуации все понравится.

Но я понимала, что Игорь поет для меня. Пустьи смотрит лишь в огонь, пусть песня не о любви, пусть мы едва обменялись паройслов. Словно он почувствовал мои ожидания — и решил их опровергнуть. Можетбыть, так оно и было — многие люди обладают сильной интуицией, хотя и непринадлежат к Иным.

— Два мальчика выросли и

Путями различными в жизни пошли.

Один стал бандитом, другой стал ментом,

И каждый жалеет о том…

Да, мальчики, да!

Ангелы — не навсегда.

Но, красть — это грех,

Крыльев не хватит на всех…

Он посмотрел на меня и улыбнулся. Его пальцывновь пробежали по струнам, и он тихо повторил:

— Крыльев не хватит на всех…

Дети загалдели.

Песня им вроде бы даже понравилось, хотя чтоони могли в ней понять — ума не приложу. Может быть их развеселила фраза прослово «нельзя», а может быть они своим маленьким умишком представили настоящееприключение — забраться на чердак, куда ангел прилетел… А я думала про то, чтоэта песня подходит Иным. Причем и Темным, и Светлым.

Хорошая песня. Только чуть-чуть неправильная.Тот из мальчиков, что придет к нам, надел бы крылья. Или, хотя бы, примерил.

Потому что для нас не существует слова«нельзя».

— Хорошая песня. Только очень серьезная, —сказала Галина. — Игорек, а можно что-нибудь наше?

— Можно! — легко согласился Игорь.

И ударил по струнам, с ходу задав бодрый ритми запев незатейливые слова про «самый-самый лучший в мире лагерь песен идрузей».

Во, это то, что им надо! Уже со второгокуплета все стали подтягивать, потому что угадать следующее слово труда несоставляло. Припев про море, куда надо бегать купаться непременно с вожатым,потому что он тоже «любит брызги и песок» вопили с особым воодушевлением. Всебыли довольны, даже Галина и ее девочки-подростки. В какой-то момент Игорь пропелпро найденный на берегу «камень с дырочкой внутри»… как будто можно представитькамень с дырочкой снаружи. Я заметила, что многие потянулись к болтающимся нашее камешкам.

Это же надо! Верноподданные куриного бога!Может быть в «Артеке» есть специальная должность — производитель камешков сдырочками? Сидит небритый пьяный мужик в мастерской, с утра до ночи сверлит вкамнях дырочки, а вечером разбрасывает их по пляжу — на радость детворе?

Если нет, то это явная недоработка.

Игорь казался столь же веселым, как детвора. Ипесню пел с энтузиазмом, вот только… Весь этот энтузиазм был для детей. Игорьих развлекал. Веселил. А ему самому от песни было ни жарко, ни холодно.