— Короче, я вообще-то хотел сказать, что… — в конце коридора раздались сразу несколько голосов и смешки, заставив нас обоих испуганно уставиться в сторону зала, откуда к нам вот-вот должны были выйти непрошеные гости. — Да блять! — неожиданно рыкнул за моей спиной Максим, отчего я подпрыгнула на месте и еле удержалась, чтобы не обернуться на него.

Звуки показались мне смутно знакомыми за мгновение до того, как из дверей выскочили, оживлённо переговариваясь и, кажется, о чём-то споря, Слава, Рита и Натка, судя по их неровной походке, активно опустошавшие запасы алкоголя, пока мы с Ивановым снова чуть не убили друг друга. Друзья сделали несколько шагов, прежде чем заметили нас, синхронно округлили глаза и приоткрыли рты как в каком-нибудь дурацком комедийном шоу.

Чанухин присвистнул, Марго несколько раз окинула меня взглядом с ног до головы, видимо, не в силах поверить собственным глазам, а потом громко охнула. И только Колесова, опомнившись первой, резво подскочила ко мне, но при этом явно не понимала, что дальше делать, и замерла истуканом на расстоянии вытянутой руки.

— Поля, ты совсем рехнулась? Разве можно вот так сбежать, никого не предупредив, и исчезнуть почти на час? Почему ты не отвечала на звонки и сообщения? И какого хрена с вами двумя? — скривилась Наташа, на одном дыхании выпалив всю свою гневную тираду. Честно, мне сейчас больше бы хотелось получить несколько приободряющих слов, чем своеобразную взбучку от подруги, но выбирать не приходилось.

Однако было в её словах ещё кое-что, заставившее меня вмиг напрячься и испуганно сунуть руки в карманы собственной куртки, хотя я уже была уверена, что моего телефона там больше нет.

— Чёрт, Макс, только не говори, что ты пытался утопить её в луже, — хмыкнул Слава, эффектно приподняв край шляпы длинным и заострённым накладным ногтем.

— Да мы просто немного попинали мяч на поле. В честь достигнутого перемирия, — Иванов мельком бросил на меня взгляд, по-видимому опасаясь, что сейчас я поспешу выступить с опровержением его слов, поведав всем о том, каким отвратительным, эгоистичным, мерзким вруном он был. Но единственное, что меня по-настоящему волновало сейчас, — это потерянный телефон, где могли быть пропущенные звонки от родителей, грозившие огромным скандалом сегодня и большими проблемами в будущем. Я в панике ощупывала карманы, шаря дрожащими пальцами по скользкому подкладу, мысленно прикидывая, какое наказание последует за всё совершённое сегодня.

Состояние алкогольного опьянения, грязь на куртке и в волосах, расшибленные колени и содранная кожа на ладони, а как вишенка на торт — утерянный телефон. И это не считая соучастия во взломе школьного имущества, о котором, надеюсь, никто не узнает. За такой список прегрешений родители посадят меня под домашний арест, не иначе.

— Что-то не вижу у Поли особенной радости от этого примирения, — философски заметила Рита и хихикнула, опасно покачиваясь из стороны в сторону и цепляясь тонкими пальцами за локоть ухмыляющегося Чанухина.

— Я, кажется, телефон потеряла, — севшим от страха голосом проговорила я, с ужасом и отчаянием переводя взгляд с Марго на Колесову. Они успели хорошо узнать принятые в моей семье порядки, а потому прекрасно понимали, чем это могло грозить.

— Нууу, вообще-то, он у меня, — смущённо подал голос Максим, резким движением протягивая мне телефон и почти отдёрнув руку, когда я потянулась за ним, чем добавил ещё один маленький пункт в стремящийся к бесконечности список причин ненависти к нему. — Подобрал его на поле и забыл сказать.

Я злобно зыркнула в его сторону, всем своим видом желая показать, что ни на секунду не поверила в эти нелепые объяснения; он быстро отвернулся, избегая моего взгляда, но наверняка успел заметить моё возмущение.

Насколько сильную ненависть я испытывала к нему прямо сейчас, невозможно описать словами. Зато вполне реально дать характеристику всем следующим далее чувствам: презрению из-за его отвратительного поведения, обиде на грубые и ничем не обоснованные слова, разочарованию подобным исходом именно тогда, когда меня начинали настойчиво одолевать мысли, что мы могли бы нормально общаться, стоит лишь забыть прошлые обиды.

— Дружище, у тебя по ходу большие проблемы в плане взаимодействия с окружающими людьми, — засмеялся Чанухин, при этом похлопав друга по плечу, в ответ на что тот только недовольно скривился, возможно, вспомнив начало нашего разговора в коридоре второго этажа. Все засмеялись следом, кроме нас с Ивановым, оставшимся задумчивым и угрюмым вопреки его лжи о достигнутом мире.

Наверное, потому что мы оба понимали, что теперь у нас действительно есть проблемы. Много проблем.

***

Благодаря помощи Риты и Натки, мне удалось-таки собрать для себя полный комплект чистой одежды и с огромным удовольствием избавиться от перепачканного в грязи костюма, заодно постоянно напоминавшего обо всех неудачах и разочарованиях последнего часа. Пока Анохина пыталась с помощью влажных салфеток оттереть мою куртку и привести волосы в какое-то подобие порядка, Наташа расхаживала вдоль раздевалки, мельтеша перед глазами и читая нотации про моё неправильное поведение, заставившее их сильно волноваться и несколько раз обойти танцпол, в итоге вернуться в зал в надежде всё же встретить меня здесь. Если бы она только представляла, где я успела побывать за это же время, а главное, сколько всего успела сделать и выслушать.

Но я молчала, и на наводящие вопросы про всё произошедшее отвечала расплывчато и неохотно, тем самым вызывая только лишние подозрения. Зачем — сама не могла объяснить, ведь в то же время Иванов наверняка начистоту выкладывал всё Славе, который уже завтра спокойно может передать услышанное Марго. Наверное, мне просто хотелось оставить все свои глупости при себе, и если уж по велению злого рока мой главный враг из раза в раз становился свидетелем моих фееричных провалов, то пусть хотя бы подруги считают меня хоть сколько-либо рассудительной и сообразительной.

Возвращаться на дискотеку никто не захотел, поэтому ещё почти час мы просидели в раздевалке парней, непринуждённо беседуя и уничтожая запасённые Чанухиным бутылки.

Я, само собой, не принимала участия ни в коллективном пьянстве, ни в разговорах, ограничиваясь лишь старательно выдавливаемой из себя улыбкой во время дружного смеха остальных ребят или порой невпопад сказанными пространственными фразами. Максим умудрялся достаточно нейтрально и — о чудо! — без оскорблений и сарказма общаться со всеми, даже что-то шутил, но мне показалось, что пару раз, поймав мой тяжёлый взгляд, он тут же осекался и будто сникал на глазах, заметно притихнув. Если это и правда было так, то у меня появлялся хоть один маленький повод для радости, ведь он непременно заслужил муки совести и въедливого чувства вины.

Мне снова повезло, когда парни пошли провожать нас до дома, ведь при них ни Ритка, ни Ната не начинали допрос с пристрастием о случившемся вечером, хотя я видела, как сильно их подрывает спросить хоть что-нибудь. Был в этой ситуации и свой существенный минус: броуновское движение пьяных тел подруг по тротуарам, из-за которого мне приходилось несколько раз в панике метаться из стороны в сторону, стараясь держаться между ними и не подпускать близко к себе Иванова, который словно специально оказывался рядом, стоило мне отстать на несколько шагов.