– Мы в центр заехали.

– Захотели в очередной раз взглянуть на картину апокалипсиса?

– Ага, типа того. Бабам по магазинам понадобилось с разведкой прошвырнуться.

– За тряпками?

– За ними, нам бы тоже не помешало.

– А я что, спорю? Надо. Лучше бы всем кагалом сразу выехать, чтобы не затягивать. Голосую за оптовые закупки. Ладно, что дальше, в чём ядрёный хрен?

– Хрен? Хрен в голубях, Палыч. Весь центр мёртвыми голубями завален, особенно площади.

– Знаешь, я не удивлён. Приучили птиц по помойкам побираться да прикормили семками на площадях. Как люди сгинули, так кормовая база и пропала, а сами они не приучены пищу добывать, чай не дикие собратья – спутники человека. Сгинул человек, туда же и спутники сольются. В небытие, стало быть. Что ещё, не томи душу.

– Собаки, Палыч.

– Тоже дохлые? – загружая на плечо очередную упаковку, спросил Михаил.

– Если бы, – не принял саркастическую шутку Антон. – Живые! Штук пятьдесят в стае было, может, и больше, я не считал. Не до того было. Девчонки: «ой, собачки!», ути-пути, «на-на-на», а псинки все не мелкие, злющие, рычат. Девки сообразили, что дело пахнет керосином, сразу запричитали, испугались. А я с детства знаю, меня батя учил, что собакам нельзя страх показывать, они его чуют и ведут себя агрессивно. Мелкие-то, сумочные тявкалки за палец тяпнуть норовят, а те, Палыч, те совсем не кошёлкового размера были. Мы машину у затора бросили и к торговому центру от неё метров на пятьдесят отошли, как эти кабыздохи со всех щелей попёрли. Спереди несколько здоровенных кобелей, жуть просто, откуда только взялись, за ними остальная стая. Знаешь, Палыч, жопа сразу засвербела, ведь они давай нас кольцом обхватывать, я ствол выхватил и всадил две пули в ближайшую псину, остальные разбежались.

– Хреново.

– И я о том же.

– Так, машину разгрузим и шабашим. Сарай на сегодня отменяется, идём на полигон, будем учить пацанов и девчонок стрелять. Такая стая – это нехороший звоночек. Ладно бы весенняя собачья «свадьба», дело понятное, а тут действительно керосином попахивает. Я не собаковод, чёрт его знает, как у псов башка на соображалку повёрнута, о подобных стаях слыхать не приходилось, если только в «Маугли», когда волки бились с красными псами. Сегодня они разбежались, а завтра могут и кинуться, стоит им почувствовать кровь, и всё, пиши пропало – порвут, никакими пулями не остановишь. Хуже всего то, что они знают повадки человека, поэтому без оружия никуда по одному не ходим. И вообще по одному не ходим. Лучше перебдеть, здоровее будем.

– От, блин, дожили! – складывая очередную упаковку в ящик, выругался Антон, добавив сверху несколько непечатных выражений.

До вечера, на радость молодёжи, на импровизированном полигоне не стихала пальба, причём обязанности по обучению с должностью главного инструктора по стрельбе взвалила на себя Валентина. Около часа поприсутствовав на стрелковых курсах, Михаил вернулся домой. Птичник сам собой не построится. Наполовину возведённая стена размещалась на старом фундаменте снесённого дома. Неизвестно, что там хотел возвести прежний хозяин, планов и чертежей не сохранилось, но завезённый им заранее материал и строительные блоки пришлись к месту. Замешав раствор в бетономешалке, Михаил проверил нити контроля горизонта, повесил отвес и принялся выкладывать стену из пеноблоков.

Вскоре к отцу подтянулся Сашка, и работа пошла веселее. За то время, пока остальные развлекались и дышали сгоревшим порохом, отец и сын успели полностью закончить с возведением стен. Милое дело – строить из пеноблоков, а не выкладывать каждый кирпичик. Нет, дом лучше возводить из кирпича, тут никто не спорит, а живности и так сойдёт. Птичник решено было сразу строить капитальным, с утеплением, дабы потом не перестраивать и не разводить лишнюю грязь, благо со строительными материалами проблем не было.

– Баста, сын, крышей завтра займёмся, ты лучше пока баньку растопи, а я воды накачаю.

– Я быстро!

– Пальцы себе не отруби, электровеник! Лучше дрова возьми под навесом!

Сын не послушал совета, выкатив из дровяника несколько чурбачков, он ловко наколол дров. Сложив на сгиб руки с десяток полешек и белую полоску бересты, Санька нырнул в тёмный проём бани. Через десяток минут труба из красного кирпича весело попыхивала духмяным дымком и поплёвывала искрами, стремительно уносящимися в высь и гаснущими в постепенно сереющем небе.

Накачав в баню воды и отмыв из шланга внутренние стенки бетономешалки от раствора, Михаил отвлёкся на шумную воробьиную драку у курятника.

– Или мне кажется, или вас стало больше, братцы кролики? – почесав подбородок, задался он вопросом.

Воробьёв действительно стало больше. Если в первые дни серые чирикающие комочки встречались едва не в единичных экземплярах, то сейчас они носились шумными стайками по несколько десятков особей.

– Тянет вас к людям, драчуны.

– Ага, – выскочил из-за спины Сашка. – И синиц здесь полно. Девочки на черёмухе кусочки сала повесили, синицы их мигом склевали. Мы все крошки со стола воробушкам скармливаем, вот они и летят. А голубей почему-то нет.

– Кого мне тут не хватало, так это голубей. Иди лучше кур покорми.

– А воробьям кинуть можно?

– Кинь, сына, кто ж тебе запрещает, а запрещу, ты же всё равно им кинешь. Вон, расселись по кустам, ждут кормёжки. Про баню не забудь, орнитолог.

– Не забуду.

Скоро треск на полигоне стал стихать и в поместье потянулись стрелки.

– О, банька готова! – радостно пискнула Вера, заглянув в баню, из нагретого нутра которой на неё пахнуло духмяным теплом распаренных в кипятке веников. – Чур я первая!

– Куда?! Стоять! – осадил девушку Михаил. – Оружие за тебя кто чистить будет?

– Михал Палыч, ну что вы, пока мы с девочками моемся, Антон и мальчики почистят, – белозубо улыбнулась красавица яко красно солнышко.

– Стоп-стоп, мила моя, вот тут вы, девушки, не угадали. Пистолеты и автоматы у вас, можно сказать, именные, они теперь ваши самые лучшие и преданные друзья, поэтому ухаживаем за ними, как за самым дорогим, что у вас есть на свете, чтобы это дорогое не подвело в самый ответственный момент. Ферштейн? А случаи и моменты будут, поверьте мне, будут… Вот как сегодня, когда вами чуть собачки в городе не закусили. Слава богу, Антон не растерялся, а то порвали бы вас на тряпочки и лоскутки. Запомните, красавицы: оружие не меньше вас ласку любит. И зарубите себе на носу, барышни: никто за вас чистить ваши стволы не будет, поэтому развернулись на сто восемьдесят градусов и вперёд. Антон, покажи дамам, что и как, а баньку я, так и быть, придержу, пропущу вас первыми,