– Да уж… А я всё голову ломал, куда ты пропала? Хоть вспоминала обо мне?

– Вспоминала? – Катя, сжав губы, скривилась в болезненной улыбке. – Вспоминала… Даже после твоей свадьбы всё ждала, что придёшь или хотя бы позвонишь… А когда поняла, что всё… думала, повешусь. Говорила себе: «Поплачь». И плакала в подушку по ночам. Стены грызла. Выла на луну. Не представляешь, как я жалела себя миллион тысяч раз! Знала, больше никто не пожалеет. Потом… прошло время, и в один прекрасный момент вспомнила, что я Женщина! Решила – заведу себе мужика, и не одного. Молодая ещё. Не ты, сказала себе, девонька, первая, не ты последняя. Та – другая, не лучше тебя, не хуже, просто она – другая. Вернётся Игорь, найду силы простить, а нет… Ни о какой гордости тут речи быть не могло. Любила тебя очень. В таких делах лучшая подружка – подушка. Рыдать в неё удобно. Первые три месяца тяжко было очень… потом полегчало… Твердила себе: что Богом ни делается – всё к лучшему! Главное – не раскисай и не опускай руки… Займись собой, нужно выглядеть на все сто… Можешь плакать в подушку в одиночестве, но на людях ни за что! Так и выкарабкалась.

– Прости меня, Катя!..

– Через три года встретила мужчину. Работал с нашим ЧОПом от милиции. Капитан. Вошёл в кабинет в форме – такой высокий, статный. Я сразу и глаз не смогла отвести. И он тоже… так смотрел. Короче, закрутилось у нас. Серьёзно.

– А про меня к тому времени уже совсем забыла?

– Долго не получалось. А как Пашу встретила – забыла. Не обижайся, Игорёк.

– Да… что ты…

– Встречались мы с Пашей больше года. С ума друг без друга сходили, ругались, правда, часто даже по пустякам – никто никому не хотел уступить. Оба горячие, с характером. Но ночь нас мирила…

– Катя, если можно, без таких подробностей, пожалуйста.

– А потом его взяли… Миллион своему генералу нёс от бизнесмена одного. Взятку. Я ведь Павла предупреждала, чтобы не ввязывался в это дело. Но ему деньги были нужны и продвижение по службе. Вместо майорских звёзд на погонах получил он звёзды на небе в клеточку на четыре года. А генерал, естественно, от всего отрёкся. Вот и пошёл Паша паровозом. Я не могла его на суде защищать – все знали, что мы живём гражданским браком, но нашла сильных юристов. Заплатила. Обвинение просило шесть лет, присудили четыре. В стране началась борьба с коррупцией и оборотнями в погонах. Ездила к нему в зону, встречалась с нужными людьми. Паша сказал, кому и какую сумму нужно передать, чтобы его выпустили. Собрала я триста тысяч – продала машину, влезла в кредит, но нужную сумму набрала. Передавать деньги поехала сама, никому не могла доверить. Начальник зоны назначил встречу за городом на даче. Меня туда привёз его водитель. Я попала к застолью – пять мужиков и ни одной женщины. Все шишки зоновские. Водка, баня топится. Начальник деньги забрал, а потом и говорит: «Или ты сама… или мы тебя тут порвём». Короче, продал им меня Паша, обменял на свою свободу в придачу к деньгам. Насиловали до утра. Я уже и не чувствовала ничего. Думала, скорее бы убили, только побыстрее бы всё кончилось…

– Сволочь! – вырвалось у Мезенцева. – Где он сейчас?

– Кто? Начальник тюрьмы?

– Паша твой где? Да и начальник этот?..

– Начальник всё ещё зоной командует. А Паша живёт себе тут, в городе. Бог им судья, Игорёк. Интересная история?

– Дальше что?

– Выпустили Пашу. Года он не просидел. Сразу появился у меня дома. А у меня к нему, веришь, как отрезало всё. Да и вообще к мужикам… На коленях стоял, молил прощения. Потом угрожал, говорил, что расчёт на меня ставил.

– Что?

– Ну, рассчитывал на меня.

– Замуж не звал?

– Да я бы и не пошла. Из милиции его уволили. Слышала, связался с бандитами. Я не интересуюсь, где он и с кем…

– А он о себе не напоминает?

– Если бы! Звонит постоянно, бывает, в офис наведывается. Угрожает, просит… хочет, чтобы я к нему вернулась.

– Может, утихомирить его? Могу помочь.

– Спасибо, Игорь. Но в этом мне ничья помощь не требуется. Поверь, есть кому обо мне позаботиться. А Паша… пусть живёт с таким камнем на совести.

– Деньги-то он тебе вернул – триста тысяч?

– Нет, конечно. Говорит, вернёт, если я соглашусь быть с ним.

– Веришь?

– Врёт, наверное. Сумма для него неподъёмная. А когда злится, говорит, что ему проще меня «замочить», чтобы я не возникала по поводу долга. Только я не боюсь и при каждой встрече ему об этом напоминаю. А он злится.

– Блефуешь? Или у тебя действительно есть кто-то серьёзный?

– Не веришь, что у меня может кто-то быть?

– Верю, конечно. Но ты же сама сказала, что к мужчинам теперь…

– Сказала. Так и есть. Мне физическая близость не нужна.

– Вот в это никогда не поверю! Я же помню, какая ты была!..

– Была, Игорёк, была… Теперь ни один мужчина мне не нужен. Обхожусь неплохо без них.

– Всё равно не могу поверить. Так кто же у тебя появился?

– Один очень состоятельный и хороший человек. Я ему многим обязана.

– Любишь его?

– Уважаю очень. Со временем надеюсь, что смогу полюбить.

– Кто, не скажешь?

– Нет. Зачем тебе?

– Я его знаю?

– Знаешь.

– А он про меня… про нас знает?

– Нет.

– Как всё сложно…

– Да. Не просто, Игорёк. Давай спать…

Мезенцев стоял у окна кухни и смотрел на тёмную пустынную улицу. Им овладело странное состояние: он находился в квартире женщины, которую безумно желал, и в то же время хотел, чтобы именно Катя сейчас сама сделала первый шаг. После рассказанной ею истории он не мог ни давить на неё, ни уговаривать. Ему было достаточно того, что Катя находилась рядом. Он слышал, как она расстелила постель, как прошла в ванную комнату, как вышла оттуда минут через десять. Он ждал, мучаясь вопросом: вместе или отдельно она постелила ему?

Катя вошла на кухню. На ней был надет зелёный не очень длинный домашний халат и тапочки.

– Ты чего здесь? – тихо спросила она.

– Да вот, любуюсь видом из окна. – Он смотрел на её отражение в тёмном стекле.

– Иди ложись.

– А ты? – Он повернулся, стараясь по выражению глаз определить, что ожидает его там – в спальне.

– Мне надо помыть посуду и посмотреть почту в компьютере… – Она отвела глаза. – Ложись. Я быстро.

– Да-да… сейчас… – Мезенцев повиновался, испытывая волнение перед неизвестностью, как тогда, девять лет назад, когда в первый вечер уговаривал Катю подняться к нему домой.

Он прошёл в комнату и с облегчением вздохнул, увидев расстеленную широкую кровать, а на ней две подушки. И вдруг заволновался ещё сильнее, почувствовав, как желает эту женщину! Безумно… За все прожитые без неё годы…