Я ухожу в плановый отпуск – в этот период отправляю резюме в одно из силовых ведомств и жду ответа. Мне перезванивают через неделю и предлагают прийти на собеседование.

Прихожу. Здесь все серьезно – нет детского сада, как у нас. Объясняю, почему планирую уволиться из своего ведомства и перейти в это.

В ведомстве, куда я отправлял резюме и куда ходил на собеседование, мне не говорят «мы вас берем» и не дают никаких гарантий. Вопрос пока не закрыт и висит в воздухе.

Мой отпуск прошел, и я вышел на работу. У меня уже почти сложилось четкое понимание того, что я так и не найду ответа на вопрос «ради чего я должен ходить на свою работу?», который не дает мне покоя последнее время.

Работа не должна ограничиваться лишь тем, что приносит заработок, она должна также приносить радость и удовольствие. Удовольствие – это ключевая составляющая всего того, что мы делаем или должны делать. Можно заставить себя ходить на работу, можно заставить себя с понедельника ждать пятницу, но насколько хватит ресурсов и сколько можно себя насиловать?

Стресс имеет свойство накапливаться – он переходит от одной стадии к другой: возникает тревога, потом организм пытается сопротивляться. Но ресурсы не безграничны – и наступает истощение, а за ним – смерть.

Утром я сижу в соляной пещере. Я принял решение увольняться.

Делюсь своим решением со своим коллегой психотерапевтом Павлом Долговым, он поддерживает меня. Вообще, доктор Долгов – это эталон того, ради чего стоит отучиться пять лет на психологическом факультете, потом проработать пять лет в образовании и затем прийти в МЧС.

О своем намерении увольняться сначала ставлю в известность отдел кадров, потом сообщаю начальнику. Меня пытаются переубедить, и я вспоминаю слова Егора Летова: «…я никогда не поверю в перемену погоды…» Я не верю в уговоры, обещания и тоже не верю в перемену погоды.

Мне звонит из Москвы один из наших кураторов – спрашивает, почему я решил уйти. Я не озвучиваю ему всех причин, а говорю просто, что нашел новое место и никаких претензий к непосредственному начальству не имею.

Положенные две недели после написания заявления на увольнение я отрабатываю честно – без вредительства и порчи имущества. Конечно, я уже не включаю «режим стахановец», но свои обязанности выполняю честно вплоть до последнего дня.

За день до увольнения мне вручают на общем собрании благодарственную грамоту министра МЧС Луганской Народной Республики. Сейчас уже конец апреля, а оказывали помощь жителям новой и молодой республики мы еще зимой – я предполагаю, что грамота просто лежала в шкафу. У кого-то из наших.

Я увольняюсь «на мирной волне» – без претензий и сожалений, но с огромным чувством облегчения, таким, какое испытывает человек, когда часть его пути логически завершена и перед ним открываются новые горизонты.

Кадровик дарит мне на память книгу – философский трактат «Книга пяти колец», написанный самураем Миямото Мусаси.

Коллега Екатерина Бабкина говорит мне:

– Слушай, мы столько с тобой выездов отработали: теракты, куча пожаров, граница с Украиной – вот зачем ты увольняешься?

– Ну ты хитрая, – говорю я. – Я сейчас заберу заявление, а ты в декрет уйдешь, и что тогда?

Когда вспоминаю совместные выезды, почему-то первыми в памяти всплывают два случая, оба они связаны с местом окончательной регистрации граждан – моргом.

Мы сопровождаем процедуру опознания и ждем, когда к зданию прибудут родственники погибшего. Возле морга все время бегает жирная – почти квадратная – собака.

– Откормленная, – многозначительно говорит кто-то из нас…

Тут же вспоминается и второй случай – мы сопровождаем сразу несколько выдач тел. Между процедурами временной интервал порядка двадцати минут, и мы пока ждем. Из здания морга выходит покурить один из работников. Я смотрю на него и потом говорю своей коллеге: «Посмотри!» Пока работник курит, мы читаем надпись на его фартуке «мясокомбинат», а дальше написано название города, где этот завод находится. Это известный мясокомбинат…

В ведомстве, куда я отправлял резюме и ходил на собеседование, я прошел все проверки, предварительно собрав необходимые справки и документы. В какой-то момент выясняется, что в подразделение нужен именно клинический (медицинский) психолог, но моя квалификация без приставки «медицинский» или «клинический». Поэтому мне необходимо пройти обучение на дополнительных курсах – по времени это не больше года, но у меня нет в запасе столько времени.

Я отправляю резюме и затем иду на собеседование сначала в одну силовую структуру, затем во вторую, третью. Так я побывал во многих разных подразделениях.

В эмвэдэ я попал к полковнику внутренней службы В. А. – на тот момент он еще подполковник. Он – начальник одного из отделов. Высокий, подтянутый, с прямой осанкой, вдумчивый, серьезный.

Я принес с собой дипломы, грамоты, благодарственные письма и резюме, но мы больше разговариваем.

– Какой у вас опыт работы по специальности?

– Девять лет, четыре из них в МЧС.

– Там вы психологом работали? Чем занимались в подразделении?

– На момент увольнения занимал должность начальника отдела психологической диагностики. Я аттестованный спасатель, поэтому когда случались происшествия и чрезвычайные ситуации – выезжал на место. Поездил по всему округу, выезжал в Донбасс. В «мирное время» занимался профессиональным отбором, исследованиями психологического климата в коллективах, разработкой анкет и методик для использования в работе…

Мне задают много вопросов, и я отвечаю. Мебель в кабинете из черного дерева, на стене висят благодарственные письма министра и фотографии руководства разных уровней – от самого высокого до тех, что пониже.

Полковник В. А. – буду писать звание, которое присвоят начальнику через полгода – в итоге говорит мне о необходимости сбора соответствующих справок и документов.

Нужно предоставить много сведений – начиная от свидетельства о моем рождении – о том, что я действительно родился, и заканчивая справкой об отсутствии судимости у моего кота Михаила.

Сбор документов занимает несколько недель, после чего меня направляют на военно-врачебную комиссию в центр психодиагностики. Отдельно я прохожу тестирование у психологов – заполняю опросники, которые знаю наизусть, успев выучить стимульный материал методик за четыре года работы с ними.

Когда все процедуры пройдены, полковник В. А. говорит мне, что в среду, через три дня, я уже выхожу на новое место службы.

Глава 12

Мина

Я не знаю, с чего начать эту главу. Не знаю, писать ли ее, но в то же время не могу не рассказать о человеке и событии, которое на какое-то время лишило меня дара речи.

Знакомьтесь, Рафи Джабар – этнический афганец, пуштун, человек со сложной судьбой. В свои два года он лишился отца, которого убили моджахеды. Потом умерла мать, и девятилетнего Рафи вывезли в Союз, где Страна Советов взяла на себя функцию воспитания таких, как и он, афганских детей, потерявших родителей.