или что Моргот добровольно отдаст Сильмарили, потому что боится нашей мощи? — криво усмехнулся Карнистир.

— И то, и другое, — с грустью скривился Тьелко. — И самое главное, скажи, Нельо, когда мы вместе отвоюем Сильмарили, как их разделим? Насколько я помню, распилить Камни не удастся. А править вместе одним государством… Не уверен, что мы на это способны.

— Помните, что говорил отец? — Нельяфинвэ выглядел очень спокойным, и это настораживало. — Он хотел быть королём, а у каждого из нас чтобы были свои владения. Всё остаётся так же, только место отца занял я.

— Если ты пойдёшь на переговоры с Морготом один, Майти, Сильмарили будут только твои, и мы не станем на них претендовать, — приложил ладонь к сердцу Туркафинвэ.

— Ты почему за всех решаешь?! — подпрыгнул Карнистир.

— Потому что необходимо решить! — Тьелко вдруг охнул, хватаясь за ногу и сгибаясь пополам. — Проклятые твари!

— Я уже озвучил возможность оспорить мою власть, — выпрямился, сидя за столом Майтимо, постукивая пальцами по карте. — Что касается Сильмарилей, рано делить то, чего у нас нет. Я отправил слуге Моргота письмо с требованием подтвердить, что он готов прийти в условленное мной место, самолично и без промедлений. Осталось понять, как назначить время.

— По цветению, как ещё, — пожал плечами Макалаурэ.

— Да… — помрачнел Нельяфинвэ. — Но сначала дождёмся ответа Моргота. И только после этого отправим ему карту с указанием места и времени встречи. И это точно будет не Ард-Гален.

— Но именно равнина расположена между нами, это самое удобное место! — удивился Питьяфинвэ.

— Подожди, брат, не перебивай, — заинтересовался Карнистир. — Нельо что-то задумал.

— Да, — Майтимо посмотрел на Феанорингов по очереди, очень внимательно. — Мы соглашаемся на переговоры, чтобы дать бой.

— Но и Моргот может думать так же! — испугался Питьяфинвэ.

— Разумеется, — кивнул король. — И поэтому мы не пойдём на Ард-Гален. Думаете, почему орки бежали так целенаправленно? Они заманили отца к тем тварям с огненными бичами.

— Я буду называть их Злые Валар, — хмыкнул Карнистир.

— Злые Валар, — тень улыбки проскользнула по лицу Майтимо, — находятся под землёй. И стерегут подход к земле Моргота. Нельзя идти на их территорию.

— Каков план? — скептически спросил Туркафинвэ. — Как нам погибать?

— Не погибать, а исполнять Клятву! — с пафосом произнёс Макалаурэ.

— Об этом я должен подумать, — вздохнул король. — Мы все устали. Прервемся на отдых, я позову, когда будет, что обсудить. Идите.

Феаноринги молча покинули шатёр старшего брата, ставшего для них владыкой, и, переглянувшись, разошлись.

Майтимо склонился над картой. На столе стояли семь свечей. Одна совсем новая, длинная, вторая немного короче, постоянно искрила, третья, четвертая и пятая — уже догорали, шестая и седьмая по длине почти не уступали искрящей.

Вместо отдыха склонившись над картой, король Нолдор стал разыгрывать в воображении варианты битв, представляя возможные расположения войск.

— Авари не уходят, — тихо заговорил сам с собой Майтимо, — хотят биться до конца. Пришло войско Дориата. Хорошая помощь.

Три короткие свечи погасли, но король словно не заметил этого. Искрящаяся раздражала.

Карта постепенно покрывалась линиями, точками и геометрическими фигурами.

— Где лучше назначить переговоры? — продолжил монолог Нельяфинвэ. — В лесу у Топей или у гор на западе со стороны моря?

Ещё две свечи погасли. Искрящаяся раздражала всё сильнее.

— Топи слишком далеко от Моргота… — вздохнул король.

Фитиль искрящей свечи громко затрещал, послышался резкий хлопок, и Майтимо сдавил обугленную нить пальцами левой руки. Почувствовалось неприятное жжение, но лишь на короткий миг.

Стало совсем темно, и лишь последняя, самая длинная свеча всё ещё горела. Смотря на её одинокий подрагивающий огонь, Нельяфинвэ положил голову на сложенные на картах руки, и заснул, думая о том, что спать не собирается, а только немного отдохнёт.

Простое счастье

— О, приветствую, доблестный Эонвэ! — раскланялся Майя, с некоторых пор всегда выглядящий, как представитель народа Тэлери. — Что привело тебя ко мне?

— И я покорнейше приветствую покорнейшего, — на посланнике Манвэ не было лица. — Но привело меня моё своеволие и вовсе не к тебе, Олорин. Я хотел просить помощи Плакальщицы от своего имени.

Находиться на грани Бездны, носящей имя Намо Мандос, данное Создателем, мыслящей, но совсем иными категориями, нежели остальные Валар, обладающей беспредельной силой и властью, ограниченной лишь Замыслом Творца, было страшно даже для Айну. Но Олорин именно здесь ощущал себя в безопасности, ведь даже для малой частички Изначальной Темы падение в бездну не могло произойти случайно, и чтобы развоплотить пусть и не полностью, лишить сил или заточить скреплённые творящей энергией ноты, необходимо направленно приложить огромные усилия, и без позволения Эру никто бы на такое не решился.

— В этом нет толка, ты знаешь, Эонвэ, — словно неразумному ребенку, сказал Олорин. — Ты можешь плакать, ползать здесь на коленях, взывать к справедливости и возмездию, молить об избавлении, но ничто не изменится. Я предлагаю тебе постоять здесь вместе, слушая Песнь друг друга, читая зашифрованные в ушедших феа мелодии, разгадывая коды, находя закономерности и циклы…

Эонвэ больше не слушал вдохновенную речь собрата. Он всё-таки пытался дотянуться мыслью до неизвестности. Уже не замечая вокруг мерцающего звёздами сумрака, прекраснее которого не был даже Свет Древ, Майя вспоминал о принесённых Орлом вестях.

Эонвэ знал — его услышат, но не станут слушать. Знал, что в Эндорэ, во владения Мелькора никогда не отправится иной Вала, ибо о том была договорённость. Но не мог не просить. Израненная земля, пропитанная кровью, нуждается в исцелении, но сам Мелькор не станет заниматься врачеванием, ведь Арда создана не так, как он хотел…

— Зачем ты пытаешься обмануть Плакальщицу? — вдруг испуганно спросил Олорин. — Ты не за землю боишься, не о ранах тверди плачет твоя музыка. Владыка Манвэ будет опечален твоими поступками!

— И мне больше никогда не позволят узнать вести, приносимые орлами, — Эонвэ говорил равнодушно. — Но какой прок в знаниях, если