Олег поморщился, хотел возразить, но перевел дыхание исказал кротко:

— Томас, Томас... Все мы знаем, даже дураки, как надобыло поступить нам или даже королям там, в прошлом. Но никто не знает, что надои как надо в будущем. И куда идти. И что делать. Но есть разница: Семеро Тайныхвсе же глупят реже, чем простой народ! И ошибки их не настолько... ужасающи,как если бы на их месте оказался кто-то из нынешних королей, герцогов, бароновили простых крестьян.

Томас спросил враждебно:

— Значит, когда пытались нас остановить, то была всеголишь ошибка?

— Ошибка, — согласился Олег. — Недооценкановых реалий, что незаметно вошли в жизнь. А так вообще, Семеро Тайных делаюточень благое дело. Мир улучшается, Томас, улучшается!..

— И что, это заслуга — Семерых? Или защищаешь потому,что ты сам был... из их шайки?

Олег затаенно улыбнулся.

— Просто еще раз объясняю тебе, кто на самом делеправит миром. А короли... это пешки в руках Тайных. Даже если не догадываютсяоб этом. Потому не надо жалеть о потере королевского трона. Лучше быть воттаким свободным рыцарем, как ты, чем королем на ниточке.

Прекрасная вымощенная камнем дорога, достаточно широкая,чтобы проехали четыре телеги в ряд, идет на восток, рассекая леса, холмы.Звонко стучат копыта, Томас снял шлем, белокурые пряди красиво трепало легкимветерком. Олег угрюмо зыркал из-под насупленных бровей по сторонам.

Здесь, он помнил, воздух трепетал от рева многочисленныхстад, озер не было видно из-за множества уток и гусей, а сейчас дикий край,словно здесь не ступала нога человека. И так по всей великой Римской империи:распаханные земли пришли в запустение, а на них выросли дикие дремучие леса.

И так — на тысячу лет.

Он поморщился, вспомнив некогда гордый Рим, владыку мира, вруинах, обезлюдевший, заросший травой и кустарником, вспомнил знаменитыйКапитолийский холм, где некогда решались судьбы мира, а он увидел, какнеграмотный пастух пасет там стадо коз...

Да и здесь все было не так, не так... От горизонта и догоризонта тянулись распаханные поля, пролегали широкие дороги, хоть и неримские, понятно, но просторные, удобные, с отводами для воды по краям. И домабыли как дома, а не угрюмые крепости, ежечасно готовые к защите: куда приходилРим с его юриспруденцией, там разбойников называли разбойниками и развешиваливдоль дорог на крестах, а не делали их графами, баронами и герцогами. Мир подвластью Рима был безопасен. Всяк мог проехать всю бесконечную империю от края идо края, не подвергаясь нападению.

Ну, уточнил он себе, почти не подвергаясь. Совсем безразбойников не бывает, но в римском мире их истребляли нещадно и жестоко. Аздесь разбойники сгоняют крестьян строить им укрепленные разбойничьи гнезда, азатем собирают с этих крестьян чисто разбойничью дань...

Дорога упорно шла по прямой, несмотря на то что местностьначала местами горбиться, пошла холмами, земля покрылась крупными камнямиокруглой формы, которые ну никак не могли остаться от разрушенных гор или скал:тех нет вблизи и в помине. Но ломать над загадкой голову Олег не стал, а когдаТомас в очередной раз восхитился дорогой, указал на канавы по обе стороны:

— Это их заслуга.

Томас посмотрел с недоумением, просиял, поняв:

— Отводят воду?

— Да. Иначе давно бы размыло. Римляне строить умели...Вот только империю возвели с каким-то изъяном. И богатая, и могучая, ипросвещенная, и вроде бы справедливая, все на законах и праве, но что-то недало ей...

Томас фыркнул:

— Это мы «что-то»? Мы не что-то, а христианскоевоинство! Взяли и не дали!

Олег спросил кротко:

— Почему?

— А там были язычники, — пояснил Томаспобедно. — Вавилонские блудницы, сосуд греха и всякая хула на Бога... своимсуществованием. Вот наше крестоносное воинство и сокрушило нечестивцев! Теперьтам наш Папа.

— Гм, — пробормотал Олег, — ну... еслиучесть, что ворвавшиеся в Рим вандалы были уже христианами, то... в целомверно, как ни странно. Чисто по-христиански сожгли все библиотеки, уничтожиливсе музеи, перебили все мраморные статуи, а уж население — все под нож, комунужны юристы, инженеры, законотворцы, композиторы, скульпторы...

Томас, не слушая, рассматривал рощу, мимо которой едут, Олегвздохнул и подумал, что и хорошо, что рыцарь не слышит. Если и для него,благородного рыцаря, Рим пока что смрадная блудница, то что спрашивать с дикихозверелых вандалов? Рушили гнездо разврата с полным осознанием правоты своегодела.

Он снова вздохнул, не желая признаваться, что в глубине душипризнает их полную правоту. Нужно было уничтожить. Рим достиг пика могущества,а оно привело к самодовольству и уверенности, если самые сильные, то и самыеправые и правильные. К тому же у них помимо инженеров есть юристы и тщательно проработанныезаконы на все случаи жизни. Значит, весь мир должен принять их римский образжизни.

— Застой, — пробормотал он под нос, —надвигался снова великий застой... Надо было сокрушить. Надо, мне винить себянечего...

Но перед глазами встали руины библиотек, разбитые молотамипрекрасные мраморные статуи, пасущиеся козы там, где заседал сенат, вершасудьбы мира, и во рту стало горько, будто пожевал полыни.

Разрушили варвары, а когда начали отстраивать, то остаткиримского величия сокрушили монахи. Они прошлись с молотами и раздробили статуиязыческих демонов, вытащили из книгохранилищ и во имя Господа сожгли всенечестивые книги и свитки, а они все нечестивые, раз не написаны святойцерковью. Они уничтожали все языческое, порой с грязной водой выплескивая иребенка, но... лес рубят, щепки летят.

Захваченные запасы хлеба и сыра скоро кончились, но Олег,отлучаясь в лес, всякий раз приносил полную корзину малины, грибов, а также —учитывая аппетит Томаса — молодых толстых зайцев. Наконец Томас обратил внимание,что, вывалив ягоды на расстеленную скатерть, Олег всякий раз небрежнозабрасывает корзину в кусты, чтобы о ней поскорее забыли, а на очередномпривале снова приносит ягоды в ней же. Или в такой же.

Однажды он заметил саркастически:

— И быстро же собираешь... Или там тебя уже ждут сотборными ягодами и грибами?

— Кто ждет? — спросил Олег.

— Гномы какие-нибудь нечестивые...

Олег вздохнул.

— А, ягоды... Это пустяки. А вот с зайцами чутьсложнее.

— А как они у тебя убиваются? — поинтересовалсяТомас. — Когда бегут к тебе — головой о дуб? А как же вешаются тебе напояс? Неужто сам, ручками?

— Это у тебя такие шуточки? — спросил Олег снеодобрением. — Ты думай о христианских ценностях, а не всяких там зайцах.А то странно у тебя голова устроена. Дома женщина осталась, за которой тыспускался в ад и поднимался на небеса, а тебя какие-то зайцы беспокоят!