Эфраим кивнул, взял конверт и направился к стойке с кассой.

– Пожалуйста, подготовьте счет. Возникло срочное дело, и мне нужно уехать как можно скорее.

Эфраим отправил портье в номер за своей сумкой. Раз ужин с Монти отменяется, причин задерживаться в Лондоне нет. Осталось только побеседовать с руководителем британских агентов. И можно вылететь в Париж сегодня вечером, а не завтра утром, как он ранее планировал.

Однако пакет очень смущал Эфраима. Может, его отправили для предыдущего постояльца, не зная, что тот уже выехал? Нет, это вряд ли. Больше всего в этой ситуации Эфраиму не нравились два обстоятельства. Во-первых, он даже не догадывался, что может быть в конверте. Во-вторых, получалось, что, несмотря на все предпринятые предосторожности, кто-то знал, где он. Сев в такси, Эфраим принялся рассматривать и ощупывать конверт.

В конце концов заключив, что взрывчатых веществ внутри, во всяком случае, нет, Эфраим осторожно открыл конверт ручкой на случай, если изнутри он отравлен. Там лежала видеокассета, на которую была прилеплена наклейка. «Забавы в морге. В главной роли – И. Эфраим».

Потрясенный Эфраим застыл, уставившись на наклейку. Потом нервно усмехнулся, но скоро усмешка сменилась гримасой испуга, и Эфраима пробила дрожь. К кассете был приклеен еще один конверт. Глава МОССАДа оторвал его, открыл и достал записку, в которой говорилось: «В полдень в субботу приходи в бар отеля «Л’Эрмитаж» в Ла-Буле. Это в Бретани. Ты должен быть один. Если кто-то придет вместе с тобой, или будет следовать за тобой, или ты не явишься на встречу, копии этой записи будут доставлены во все информационные агентства мира в понедельник утром, ровно в девять».

Записка была набрана на электрической пишущей машинке с пластиковой лентой. Бумага стандартная – тонкая, белая, формата А4. Такие листы можно приобрести в магазинах канцтоваров по всему миру. Эфраим еще раз пристально рассмотрел и конверт, и записку, и кассету, ища хоть какие-то зацепки, но не обнаружил ни одной. Дрожь усилилась, голову будто сдавило горячим обручем. Эфраим торопливо открыл боковое окно и, перед тем как его вырвало, успел как раз вовремя высунуть голову из движущегося такси.

Джимми Кулундис, греческий торговец оружием международного уровня, лежал, раскинувшись в огромной ванне, встроенной в пол его просторной ванной комнаты, и наслаждался ленивой негой. Здесь было собрано самое лучшее и роскошное из того, что вообще можно купить за деньги. Ванна со встроенным контролем температуры, позволяющим выбирать ту, в которой купающемуся комфорт нее всего, позолоченные краны, дорогое мыло, климат-контроль, стены, выложенные мрамором, зеркала из затемненного стекла… Примерно так же была обставлена ванная комната в его доме в Женеве, подумал Кулундис. И на вилле в Греции. И в квартире в Париже.

Гостевые покои Кулундису отвели в части дворца, находившейся в распоряжении принца Абр Кви Миссха, – то есть на шестьдесят шестом этаже дворца в Танквите, столице Умм-аль-Амнаха. Был вечер пятницы. Принадлежавший Кулундису частный самолет DC-8 приземлился в аэропорту менее часа назад. Намылив отвисший живот, торговец оружием напрягся и, подняв над водой свой массивный таз, принялся намыливать любимые части тела, по поводу которых испытывал особую гордость. Вымыв все как подобает, тяжело плюхнулся обратно в воду. Потом правой рукой поднял свой член так, чтобы головка торчала над поверхностью, точно перископ у подводной лодки. Забавляясь таким образом, Кулундис повернул свой «перископ» сначала вправо, потом влево, затем придумал новую игру – выгнул его вперед, насколько это было возможно в нынешнем вялом состоянии, и тихонько затарахтел, подражая пулемету.

И вдруг Кулундис заметил, что в ванной он не один. К нему кто-то зашел. Торопливо вскинув голову, грек увидел блондинку в белом платье из такой тонкой ткани, что оно казалось прозрачным. Разрез спускался от пупка до пола. Девушка улыбалась. В глазах блестели веселые искорки. Похоже, водные игры Кулундиса ее немало позабавили.

– Абби сказал, тебе надо потереть спинку.

Девушка наклонилась вперед, и подол разошелся, открывая во всей красе чуть загорелые бедра. Кулундис выпучил глаза. То ли у принца Абр Кви Миссха своеобразные представления о том, как должна выглядеть форма горничной, то ли Умм-аль-Амнах страдает от острого дефицита женского нижнего белья. Встретившись с Кулундисом взглядом, девушка посмотрела ниже. Грек тоже опустил взгляд и сделался красным как помидор. Теперь его член задорно торчал, возвышаясь над поверхностью воды на несколько дюймов, и поддерживать его рукой не было ни малейшей необходимости.

Час спустя Кулундис и принц Миссх вышли из скоростного лифта на девяносто пятом этаже дворца эмира. Именно здесь находился пиршественный зал шейха Хийяда бин Баккра аль-Квоззохока, тридцать седьмого эмира Уммаль-Амнаха, отца принца. Из дорогой футболки, в которой Абр Кви Миссх встречал гостя, принц успел переодеться в кобальтово-синюю джеллабу и традиционный головной убор. Как требовали дворцовые правила, принц явился в покои эмира босым. Кулундис же был одет в кремовый шелковый костюм от Нины Риччи, ярко-желтую шелковую рубашку и атласный галстук в зеленую и оранжевую полоску. Вняв настоятельному совету Миссха, Кулундис тоже пришел на ужин босиком, отчего чувствовал себя весьма некомфортно, хотя именно так и пробегал все детство.

Выйдя из лифта, они очутились в небольшом мраморном холле, в центре которого возвышалась арка. По обе стороны от нее дежурили вооруженные стражники, одетые в джеллабы. Через арку принц и Кулундис вошли в просторную переднюю без окон. В комнате царил полумрак. Единственными источниками света были несколько свечей. На стенах висели гобелены, сюжеты которых при таком освещении очень трудно было разглядеть. Пол застилал великолепный персидский ковер. Не успели они войти внутрь, как тут же подошел слуга с подносом, на котором стояли две чашки с густым кофе. Кулундис с разочарованным видом нахмурился. Он бы предпочел алкоголь. Однако, вспомнив блондинку в ванной, торговец оружием сразу приободрился. Комнату заполнял сладковатый запах жарящегося мяса. Пока пили кофе, Миссх рассказывал Кулундису об истории и художественных достоинствах гобеленов. Из вежливости Кулундис время от времени утвердительно хмыкал, гадая, можно ли тут закурить. Глядя через полумрак на прекрасные произведения искусства, над которыми многие годы работали искуснейшие ткачихи, Кулундис подумал лишь, что эти штуки не отличишь друг от друга. Посмотришь на одну – считай, что видел все.

Тут под сводами арки, ведущей в пиршественный зал, показался еще один слуга и, остановившись точно в центре, низко поклонился.

– Пойдем, – сказал Миссх. – Отец готов с нами отужинать.

И они вошли в гораздо более просторное, пусть и столь же скудно освещенное помещение.

– Почему тут нет окон? – шепотом спросил Кулундис.

– Отец не любит, когда что-то отвлекает его от вкусной трапезы и приятной компании. Как ты, наверное, успел заметить, в остальных покоях дворца окон много.

Пол в одной части комнаты был мраморный, ничем не покрытый. С другой стороны был постлан толстый ковер, усеянный подушками, среди которых Кулундис разглядел болезненно худого, дряхлого старика. Из-под халата выглядывали длинные, костлявые руки и ноги.