Мысль причинила неожиданную боль.

– Осталось совсем мало дней.

– Тем более, – приободрила ее Изабелла. – А теперь ступай, найди своего рыцаря. Скоро придет Ангерран.

Опять Ангерран.

– Сюда? Но что скажут ваши родители… после того… – Сесилия боялась произнести то, что хотела спросить.

– После свадьбы моего брата? Ты об этом?

Сесилия кивнула. Принц женился два года назад без разрешения на то церкви. Потребовались многие месяцы и вмешательство папы, чтобы получить благословение, которое загладило его грехи.

– Ваши родители, несомненно, волнуются.

Сердце ее кольнула зависть, ведь у Изабеллы есть родители! Она была уверена, что семья для принцессы важнее любого, даже самого захватывающего любовного увлечения.

– Матушка все еще обеспокоена, считает себя обязанной что-то предпринять. – Изабелла покачала головой и вздохнула. – Не переживай за меня. – Она потянулась и сжала руку Сесилии. В глазах появился знакомый блеск, а на губах – веселая улыбка. – А теперь иди, найди своего шевалье.

Графиня покинула покои, тревожимая думами совсем не о Марке. У нее есть дела поважнее. Судьба уже столкнула ее в поединке с диким кабаном. Настало время встретиться с Питером-каменщиком.

Следующим утром Марк проснулся раньше Ангеррана. Плохой знак.

Памятуя о вчерашних событиях, он не сказал ни слова о принцессе, графине Лосфорд и женщинах вообще. Каждый раз, когда он пытался мысленно сформулировать вопрос, в голове что-то заедало, мозги отказывались работать.

«Значит, отношения с принцессой для тебя не просто способ добиться возвращения земель? Ты представляешь, что будет, если она… если ты…»

Даже предположить такое невозможно.

Ангерран сам коснулся этой болезненной темы, когда днем они встретились за шахматной партией.

– Итак, Марк, похоже, у тебя появился интерес к одной английской даме?

– Что? К кому?

Де Куси рассмеялся, видя, как нелепо Марк пытается все отрицать.

– Графиня очень мила, верно?

– Слишком холодна.

– Вчера вечером она такой мне не показалась. Она была…

– Странно, что ты замечаешь кого-то кроме принцессы, – фыркнул Марк и передвинул пешку на одну клетку. Он не желал говорить о прошлом вечере и отвечать на вопросы тоже не хотел. – Я был рядом с графиней лишь для того, чтобы дать тебе время насладиться обществом принцессы.

– Ах, так? Понятно.

Марк насторожился, но Ангерран больше ничего не сказал.

– Леди Сесилия уверена, что твое внимание в конце концов разобьет Изабелле сердце, – произнес он, решив все же сделать аккуратный выпад.

– Да? – Де Куси сделал ход ладьей.

– Разве это не так?

Друг посмотрел на него и пожал плечами:

– Кто же знает, что творится в сердце женщины?

Хороший ответ, но совсем не тот, на который он надеялся.

– Скажи, тебя интересуют только земли? Более ничего?

Де Марсель затаил дыхание, ожидая ответа.

– Почему же? Это еще и приятный способ провести время.

Слишком он быстро ответил…

– Ты уверен? – переспросил Марк. – Надеюсь, ты понимаешь, каков риск, если все зайдет слишком далеко…

– Твои домыслы оскорбляют нас обоих. – Ангерран сбросил фигуру Марка и поставил на ее место свою.

Что ж, он получил ответ, какой хотел.

А ведь сам он солгал, когда друг спросил его об отношении к графине. Отрицать очевидное было так же нелепо, как и надеяться, что Ангерран ему поверит.

– Шах!

Марк заморгал и посмотрел на доску. Он упустил ключевой момент, погрузившись в мысли о том, что сейчас было для него важнее.

На лице победителя заиграла хитрая усмешка.

– Прими это и наслаждайся жизнью. – Ангерран похлопал Марка по плечу.

«Наслаждайся»? Он никогда не смотрел на жизнь с этой точки зрения. Считал, что надо воевать, сражаться, побеждать. Марк никогда не получал от судьбы подарки, которые не заслуживал.

– Будучи заложником?

– Если тебе выпал шанс провести время с красивой женщиной благородного происхождения, надо благодарить Бога за милость. Цени подобные дары. Как это делаю я.

Да, Сесилия, бесспорно, красива, но с тех пор, как он ее встретил, она приносит ему лишь неприятности.

– Я бы предпочел скорее оказаться дома. А ты нет?

На месте друга он желал бы того же. Домом де Куси был огромный замок на холме, укрепленный не хуже Виндзора, в то время как он, Марк, занимал комнаты в доме чужих людей, сражался рядом с ними, жил их жизнями, а не своей. Да, такова судьба многих шевалье, но порой Марк задавался вопросом: каково это – принадлежать самому себе?

– Разумеется, но здесь мне тоже очень нравится. Я в розарии, которого нет в моем замке. Кроме того, скоро многие из здешних рыцарей отправятся в крестовый поход, и, возможно, я встречу их вновь. Зачем отказываться, имея возможность получить лучший из всех вариантов?

Марк знал, что в некоторой степени подобные принципы – лишь маскировка. Как маскарад с головой оленя. Рядом с Сесилией он имел возможность стать ненадолго частью совсем не знакомого ему мира, что было совсем неплохо.

Хлопок по плечу вывел его из задумчивости.

Ангерран погладил себя по животу:

– Пойдем. Нельзя опоздать на ужин. Это последний перед Рождеством.

Марк неохотно поднялся. Как отреагирует Сесилия на его появление? Как ему себя вести? Что говорить? Наверное, лучше ничего.

Только утром, при появлении в комнате Питера, Сесилия поняла, как давно его не видела. Прошло уже несколько месяцев. Он выглядел так, как и должен человек, посвятивший жизнь приданию камню формы. Казалось, он весь пропитался каменной пылью. Ею были покрыты руки, даже волосы были белыми как алебастр.

– Мы давно не встречались, – произнесла Сесилия, подавив вздох.

– Да, миледи, – кивнул мастер.

– Ты отлично поработал здесь, в Виндзоре. Королева сказала, его величество тобой доволен.

На лице мелькнула улыбка, глаза светились гордостью.

– Я польщен, миледи.

– Поскольку тут все закончено, я получила разрешение просить тебя вернуться к изготовлению… – она запнулась, – надгробий для моих родителей.

– Вы посмотрели рисунки с окончательными вариантами?

Рисунки! Однако она уже не помнила, что на них.

Мама долго не могла решить, каким будет надгробие отца. Потом заказала камень, на перевозку которого с севера потребовался не один месяц. Затем долго искали скульптора, желая найти лучшего, и ждали, когда он приедет из Ноттингема. Мама все взяла на себя, освободив от забот Сесилию, понимая ее чувства, но настояла, чтобы окончательный вариант надгробия они выбрали вместе. Едва взглянув на рисунки, она разрыдалась и убежала к себе в комнату, где, как маленькая девочка, долго плакала, уткнувшись в подушку.