– Скорее! – прошипел Казаков. – К повстанцам подошло подкрепление. Если кинутся все разом – я один их не удержу!

Кусты впереди громко затрещали, разошлись, и на поляне показался Голубев. Его светло-серую накидку перетягивал пояс, увешанным коробочками-подсумками. В обеих руках перед собой он держал метровую палку, обклеенную прозрачной кислотно-зелёной синтетической плёнкой. Рукоять палки, замотанная, бельевой верёвкой, была прокрашена серебрянкой.

– Джедай, чтоб его…

Казаков сдержар ругательство, нецензурщина в «Кассиопее» не приветствовалась – и выстрелил. Пулька угодила Голубеву в грудь, но он лишь презрительно усмехнулся и сделал замысловатое движение своим дрыном.

– Не трать заряды! – Машка схватила его за рукав. – Джедай с лайтсабером отбивает все выстрелы. Лучше остальных держи, сейчас полезут…

И снова оказалась права! Голубев шагал через поляну, а по краям кустарника из ветвей, опасливо пригибаясь, выбирались повстанцы. Казаков вскинул бластер, повёл стволом. Пулька-импульс клюнула «ребела» в лоб – он схватился за поражённое место рукой, охнул и, картинно раскинув руки, упал в траву. И словно в ответ, сбоку полетели белые молнии – Лёха-Триффид с напарником вышли на позиции и открыли огонь. «Джедай» попятился. Правила игры, защищавшие джедая от фронтальных выстрелов, дозволяли поразить его сбоку или со спины, там, где он не плёл защитную пелену световым клинком.

– Огонь! – заорал Казаков. – Они отступают! Да здравствует Император Палпатин!

И вскинул к губам трубку.

Ф-фух!

Ф-фух!

Ф-фух!

Сражение войск Галактической Империи и повстанческих отрядов Республики за планету Эндор разгорелось с новой силой.

К вечеру погода испортилась. Май, подарив несколько солнечных, почти летних деньков, решил нахмуриться, и теперь с неба то и дело моросил мелкий дождик. Но сидящие у костра обращали на него мало внимания. Палатки окопаны и накрыты полиэтиленовой плёнкой, дров и хвороста в достатке, кипяток закипает в двух закопченных дочерна канах, и кое-кто уже жарит на прутиках заранее припасённые сосиски и куски хлеба. Гитара звенит, и ей вразнобой вторят вчерашние «имперцы», «джедаи» и «ребелы».

После расставания со «Вторым» Женька обнаружил, что он унаследовал от великовозрастного напарника умение играть на гитаре – шесть аккордов, два баррэ, базовый КСПшный набор, доставшийся ему вместе с приличным запасом ещё не сочинённых игровых и «ролевых» песен. А так же и с представлением о самих ролёвках, или БРИГах – «Больших Ролевых Играх». Их Женька теперь и внедрял в детско-юношеском КЛФ «Кассиопея», недавно созданном при Московском Дворце Пионеров.

Книги братьев Стругацких занимали в списке клубных предпочтений твёрдые первые места, их уже разбирали на цитаты. Песню, пара строчек которой мелькнули в «Парне из преисподней», тоже приняли на «ура» и сразу сделали неофициальным гимном клуба. Официальным же по праву стала песня из фильма «Москва– Кассиопея» – ею неизменно завершались все клубные посиделки. КЛФ– овцы спешно обзаводились традициями.

Гимн «Бойцовых Котов» старались не петь в присутствии начальства, заслуженных педагогов и педагогинь Дворца – они и так– то без восторга отнеслись к появлению КЛФ и совали поначалу палки в колёса. Но стоило начальству намекнуть, из какого ведомства исходила эта инициатива – протесты разом утихли. Но настороженное отношение никуда не делось, и на сколько-нибудь существенную поддержку со стороны администрации новому клубу рассчитывать не приходилось. Но генерал не оставлял детище «спецотдела» без внимания – недаром на соседней полянке терпеливо ждут окончания мероприятия зелёный армейский «ПАЗик» и тентованный «Урал», на котором прибыло всё необходимое снаряжение – палатки-шатры, лопаты с топорами, котелки, двадцатилитровые термосы-фляги для чая. И, разумеется, запас консервов – тушёнка, сгущёнка, гречневая и перловая каша с мясом, и прочие деликатесы из армейского рациона.

Кроме того, генерал расщедрился (опять же, по Женькиной просьбе) на кое-какое армейское барахло, использованное на игре в качестве антуража – переносные рации, списанные противоперегрузочные костюмы и белые пилотские шлемы, комплекты ОЗК, противогазы, рюкзаки десантников РД, маскхалаты. Не слишком похоже на снаряжение республиканских пехотинцев и белые доспехи имперских штурмовиков – но при наличии фантазии сойдёт. А уж её-то у кассиопейцев всегда было в избытке.

То же и с фильмом, по мотивам которого проходил сегодняшний БРИГ. «Новая надежда» вышла на экраны всего несколько лет назад, и Женька, наслушавшийся об этом шедевре Лукаса от «Второго», упросил генерала добыть для клуба кассету с фильмом и видеомагнитофон. А потом выполнял роль синхронного переводчика благо, память напарника сохранила текст почти дословно, да и сам Женька за последний год неплохо поднатаскался в английском.

Генерал тоже присутствовал на «премьере», после чего недоумённо спросил: «А почему бы этот фильм не показать у нас? Детская ведь сказка, ни кровищи, ни жестокостей… Идеология на уровне братьев Гримм, и к тому же, в Империи, служащей в фильме воплощением зла, явственно угадывается Третий Рейх. Хорошее кино, правильное, пусть дети порадуются…»

Дождь усиливался. Он шуршал в нависшей над поляной листве, звонко барабанил по гитарной деке, стекал холодными струйками за шиворот. Расположившиеся вокруг костра ребята и девчонки кутались в плащи, штормовки, куски плёнки, но расходиться упорно не желали. Женька несколькими аккордами закончил «Марш» и зябко поёжился.

– Всё, народ, посидели – и хватит. Давайте-ка, напоследок, «Ночь прошла», и по палаткам. Завтра рано вставать – снимать лагерь, и домой, в Москву!

II

В автобусе для всех места не нашлось. Многие заехали на игру своих ходом, на электричке, уже после прибытия основной группы – и теперь «ПАЗик» не вмещал всех отбывающих. Пришлось расположиться в кузове «Урала», на грудах барахла, прикрытых свёрнутыми палатками. За эти места разгорелся нешуточный спор, и Женька с Астом воспользовались привилегиями руководителей и забронировали для себя уютный уголок в глубине кузова.