– На Папанина.

– Сделаем.

Федор приказал бойцам:

– Помогите гражданину, погрузите в кузов.

Вдвоем не без труда подняли инвалида в кузов. И тут он увидел машиниста. Дернулся, все понял, завыл жутко, по-звериному.

– Ты продал! – зарычал сквозь зубы на Корепанова.

– Дайте ему по зубам, чтобы заткнулся! – распорядился Федор.

Инвалиду один из бойцов прикладом автомата по зубам врезал. Радист дернулся, схватился за разбитое лицо. По подбородку кровь потекла. Потом он выплюнул выбитый зуб.

– Рот если еще откроет, врежь ему еще раз. Говорить он и без зубов сможет, а жевать ему долго не придется. Да, еще обыщите его, вдруг интересное что-то найдется.

Но в карманах инвалида обнаружилась только мелочь сердобольных горожан. Поехали к дому инвалида. Дом, скорее, изба, потому что деревянный, на двух хозяев был. У инвалида забрали ключи, Федор открыл дверь. Видимо, инвалид надеялся, что его никто не заподозрит. По документам он – фронтовик, получивший увечье на фронте. Рацию не прятал, стояла в чулане, на полке. Вот это уже наглость! Впрочем, к инвалиду домой никто не ходил. Он же, вероятно, полагал, что немцы уже близко, в каких-нибудь 70–100 километрах, ведь линия фронта причудливо изгибалась. Думал, придут вскоре. Обстановка в доме скудная, обыскивать просто. В матрасе Федор обнаружил две солидные пачки советских денег, причем нераспечатанные, в банковских упаковках.

На упаковке штемпеля Слонимского банка, но купюры не новые, бывшие в употреблении. Осторожничали немцы. В самом деле – подозрительно будет, если агент везде будет рассчитываться новенькими, хрустящими деньгами. А ведь был момент – снабжали новыми, учли опыт.

Федор и рацию забрал, и деньги. Ценный вещдок, приговор обеспечен, и на инвалидность суд скидку не сделает.

Федор с бойцом перенесли в грузовик рацию в двух ящиках, все обнаруженные бумаги и деньги. В бумагах пусть дешифровальщики копаются, вдруг интересное обнаружат? Федор повеселел. Взрывник обнаружен, взрывчатка изъята, радист арестован, рация уже в грузовике. Осталось взять последнего члена группы – и можно ехать в Калинин.

Оказалось, поторопился с бодрым настроением. По прибытии на Володарского агента не оказалось дома. Соседка сказала, что Лукьянов ушел на работу, в ночную смену. Федор подробно расспросил ее, где узел связи.

– Едем, – бросил он, усевшись в машину. – Тут недалеко, я покажу.

Грузовик остановил в переулке. Незачем афишировать себя. Федор вошел в здание, подошел к девушке, что сидела в окне для приема посылок:

– Не подскажете, где можно Лукьянова увидеть? Электромонтером он у вас трудится.

– Да, он только что пришел. – Девушка повернулась, крикнула в открытую дверь позади нее, ведущую в служебное помещение: – Женя! Тебя товарищ командир спрашивает.

И кто ее за язык тянул? В дверном проеме показался молодой, лет тридцати, белобрысый мужчина. Он застегивал пуговицы синего рабочего халата. Увидев Федора, переменился в лице, бросился внутрь помещения.

– Оттуда выход на улицу есть?

Девушка помедлила.

– Быстро! – рявкнул Федор.

– Когда машина с посылками приходит, открываем…

Она не успела договорить. Выход, стало быть, был. Федор схватился обеими руками за перегородку, перепрыгнул через нее.

– Туда нельзя! – вскричала женщина, сидевшая за окном «Переводы». Но Федор не слушал, вбежал в распахнутую дверь. В помещении полумрак, какие-то стеллажи. Видимо, Федор был хорошо виден из темного помещения на фоне светлого дверного проема. Сверкнула вспышка, хлопнул выстрел. Левый бок обожгло болью. Федор сразу в сторону кинулся, выхватил пистолет. А в зале за ним, где сотрудницы и посетители, уже женский визг:

– Убили!

Федор наугад сделал два выстрела по месту, где видел вспышку. Хлопнула дверь, мелькнул силуэт. Старлей побежал туда, натыкаясь на мешки с письмами, связанные пачки газет на полу. Дверь была приоткрыта. Федор толкнул ее ногой, тут же грохнул выстрел, пуля выбила из двери щепку. Но стал виден стрелявший. Федор вскинул пистолет, прицелился, выстрелил электромонтеру в ногу. Попал, потому что Лукьянов рухнул на землю. Федор выскочил из почтампта. А из-за угла уже бежал его боец, передергивая на ходу затвор автомата. Лежавший на земле раненый Лукьянов вскинул пистолет. Тут же прозвучала автоматная очередь, и электромонтер выронил пистолет, уронил голову на булыжники мостовой.

– На кой черт ты стрелял на поражение? – закричал Федор бойцу.

– Виноват. Так вы ранены, а он снова целился. Вот я и…

Федор осмотрел бегло себя. На левом боку по гимнастерке расплывалось кровавое пятно. В принципе, ругать бойца не следовало, возможно, он спас ему жизнь. Но все равно обидно. Еще немного – и Федор взял бы последнего члена группы.

Послышались свистки, в переулок вбежали два милиционера. Конечно, стрельба в центре города. Да еще с почтампта наверняка успели позвонить в милицию. Во избежание лишних объяснений Федор сразу показал удостоверение. Пыл милиционеров сразу угас. Федор приказал бойцу:

– Подними пистолет.

А сам обыскал еще теплое тело. В карманах ничего интересного.

– Можете увозить труп, – распорядился Федор милиционерам. И бойцу: – За мной!

Надо было осмотреть рабочее место и одежду убитого. Только зашли через служебный вход, к ним бросилась служащая:

– Вас тоже ранило?

– Что значит «тоже»? Разве еще есть раненые?

– Девушку в руку, на корреспонденции сидела.

Видимо, пуля навылет прошла через бок Федора и зацепила служащую.

– Давайте я вас перевяжу, – предложила служащая. – Я умею, курсы закончила.

Боли Федор не чувствовал, просто гимнастерка липкая сделалась, неприятно влажная.

– Я нашу сотрудницу уже перевязала, – затараторила женщина. – Вас перевяжу.

Она вытащила из кармана бинт. Федор вложил в кобуру пистолет, который до сих пор держал в руке, расстегнул ремень, задрал вверх гимнастерку.

– Навылет пуля прошла, по ребрам, – с видом знатока сказала женщина. – Ни один жизненно важный орган не задет, вам повезло.

На входное и выходное отверстие от пули наложила тампоны, перебинтовала через всю грудную клетку. На самом деле действовала умело.

– Спасибо, – поблагодарил Федор. – Вы меня просто спасли от гибели.

– Да ну вас. Спасла! Тоже скажете! А кто стрелял-то?

– Да ваш сотрудник, Лукьянов. Немецким агентом оказался.

– Что вы говорите? – всплеснула руками женщина.

– Проводите нас к раздевалке и рабочему месту Лукьянова, – попросил Федор.

В одежде ничего не обнаружили, а на рабочем месте, в тумбочке с инструментами – телефонную трубку с проводом, на конце зажимы типа «крокодилов».