Какая-то часть Нас не хочет, противится, желает покинуть это место и укрыться дома. Она не верит в происходящее. Она не понимает…

Одна из тварей вскакивает на ноги и, брызжа слюной, захрипит.

«МЯСО! МЯСО! МЯ-Я-Я-ЯСО!»

УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!!

Сердце стучит в такт барабанам. Во рту появляется металлический привкус… Тело обдает жаром…

Дикий вдруг хватается за горло, закатывает глаза и трясется в припадке. Из его рта вылетает багровая жижа с кусками проглоченной плоти. А затем его словно кто-то выключил – он просто падает и не шевелится. Мы бы проверили пульс, но…

Двое других отрываются от пожирания тела.

– Доска сойдет. – Доска сойдет.

Говорит Голос, но я говорю это вместе с ним. Одновременно.

Командирский рев из слов незнакомого языка заполняет мою голову. От таких мощных вибраций должен треснуть череп…

Появляются белые вспышки… Запах сырой земли… Запах гари…

Мы бежим.

Я немного дезориентирован, но Мы – нет.

Нас преследуют двое Диких из спортивного магазина. Еще немного и один из них падает. Хрипит, дергается и пытается разодрать себе горло. Багровая жижа… Куски мяса…

Все повторяется.

За его судьбой Мы не наблюдаем – до эскалатора буквально пара десятков метров. Четверо Диких лежат рядом с ним без движения.

Мертвы…

Выстрелы из автомата звучат гораздо ближе, чем в прошлый раз. Чьи-то вопли об эвакуации разносятся эхом по первому этажу.

Мы перепрыгиваем через тела и спускаемся. Путь к выходу свободен от живых – лишь мертвецы устилают пол.

– Эй ты! Стой!

Полицейский с пистолетом в руке. Помятая форма испачкана кровью, стоит он неуверенно и озирается по сторонам. Смотрит на меня, затем на окровавленный скейт. Снова на меня…

– Помогите!!! – из магазина косметики выскакивает заплаканная девушка. Судя по одежде – консультант. Она бросается к полицейскому, отвлекая его.

Мы этим пользуемся и тут же вырываемся через входные двери на улицу.

От яркости солнца и глотка свежего воздуха мне становится дурно. Взгляд ни на чем не фокусируется, живот скручивает, дыхание учащается. От внезапно атаковавшего уши звона я падаю на колени и хватаюсь руками за голову.

Невыносимо. Эти вибрации… Звон разорвет барабанные перепонки… Голова раскалывается… Содержимое желудка поднимается и вылетает на землю.

Я не могу различить цвет рвоты, но думаю, что это конец… Без сил я заваливаюсь набок. Выпущенный из рук скейт откатывается в сторону…

Провод. Патрон. Лампочка не горит – днем включать свет не имеет смысла.

Особенно когда шторы раздвинуты.

Особенно когда окна выходят на солнечную сторону.

Особенно когда ясная погода.

За пять лет я так и не смог выбрать подходящую люстру.

На потолке в дальнем правом углу раскинулась трещина в форме паутины. Восемь глаз невидимого паука всегда направлены на меня, а по ночам, он спускается на невидимой паутине и невидимыми лапками перебирает по моему лицу.

Ночь. Комната. Паук.

Аптека?

Варя стоит у приоткрытой двери, которая ведет на лоджию.

Пламя негодования бушует в глазницах.

Совершенно точно это моя квартира.

Гудит череп. Ленно сокращаются мышцы. С трудом поднимаю руки… Кисти и предплечья покрыты засохшими кровавыми брызгами: круглые, овальные, полосы и пятна…

Из груди вырывается тихий стон, когда я сажусь на край кровати – болит буквально все, что находится в моем теле. Каждая клетка. Каждый атом.

Кеды, штаны и футболка также в засохшей потемневшей крови.

Ни слова не говорю Варе и иду в ванную, где в зеркале над раковиной вижу засохшую кровь на лице. Смешавшись с потом и грязью, она размазалась по лбу, щекам, носу, губам и подбородку.

Я выжат. Как после изнурительной тренировки… Как после серии изнурительных тренировок с выжиманием из себя ВСЕХ сил. На пределе возможностей.

Голова тяжелая, опускается, и я обращаю внимание на часы на левом запястье.

12:02 – день.

Прошлый вечер и эту ночь я был в отключке…

* * *

Ни Артем, ни Ева не отвечают на звонки. Восьмой час безуспешные попытки связаться с ними укореняют во мне беспокойство. Нарастает раздражение от собственной беспомощности.

Я сижу на лоджии и выкуриваю сигарету за сигаретой. Выкуриваю и не желаю смотреть на то, что происходит на улице.

Не вижу, но прекрасно слышу: звуки просачиваются даже через закрытые окна. Тонкие стекла, щели – слишком громко.

Страх порождает во мне отрицание. Я боюсь. Я не хочу верить.

Осуждение.

Если бы Варя могла, то давно бы выкинула все заначки «на случай срыва».

Но Варя не может. Единственное, что сейчас в ее силах – пытаться сжечь взглядом почти пустую пачку на столике. Рядом со мной. Варя тоже рядом, как и всегда.

Скрипит раскладной стул, на котором я раскачиваюсь.

– Не нуди. Не до этого…

Попытка обидеться.

– Извини… – я вздыхаю. – Я не хотел.

Понимающая улыбка.

– Спасибо…

Как обычно, Голос хранит молчание в стенах квартиры. Неужели ему нужно приглашение? Как вампиру.

Или не нужно? Призрак… Он просто невидим и ходит постоянно за мной. И говорит. А в квартире стоит и молчит. Возможно, вот здесь, слева от Вари. Или справа… Выглядывает из-за ее ключицы? Пялится через ребра…

Стоит и молчит. Смотрит на меня. Ждет, когда я выйду из квартиры…

Ждет, когда я проснусь утром и умоюсь…

Ждет, когда я позавтракаю и оденусь…

Ждет, когда я зашнурую кеды и открою дверь…

Стоит и молчит. Смотрит на меня. Беззвучно дышит и не моргает…

Вампир… Призрак… Как же. Но даже от мысли о том, что кто-то невидимый постоянно находится за спиной, слева, справа или перед лицом… От этой мысли становится немного не по себе. Еще и тот паук.

Которого нет.

Всего лишь глупая фантазия. Но реальность не лучше.

Все-таки приходится встать со стула, выдохнуть последнюю порцию дыма и открыть окно. На лоджии накурено так, что и дышать особо нечем.