Громко шмыгнув носом, ухватилась за статую. Ящер не торопился выбираться на карниз. Хвала гелланиям! Иначе оставался единственный способ избежать очередного укуса – броситься вниз. Суицидными наклонностями я не обладала, поэтому решила пока не рыпаться. Авось уползет. Плечо перестало щипать. Теперь я не чувствовала его так же, как и руку. Несколько раз судорожно вздохнув, опустилась по стенке вниз и, обхватив голову гаргульи здоровой рукой, прикрыла глаза. Будь что будет. У меня уже не осталось сил бороться со злом этого мира…

Одиэн д’Ор

Одиэн вертел в руках флакончик с бесцветной жидкостью и с упоением любовался им. Он знал множество способов избавиться от врага: предательство, кинжал, яд. Но филонелия… Это был не просто яд. Это было искуснейшее орудие убийства. Жертве придется умирать долго, мучаясь в агонии и кошмарах. И никто не сможет ей помочь, никто ей не поверит. Она будет падать все ниже и ниже, пока не окажется в мрачном подземелье животного страха. И этот страх добьет ее окончательно.

– Зачем ты достал филонелию? – Старший д’Ор без стука вошел в покои сына и теперь требовал объяснений.

Одиэн криво улыбнулся и посмотрел на отца сквозь стекло флакончика.

– Затем, чтобы начать приводить наш план в действие. Сейчас как раз самый подходящий момент.

Отец в ярости бросился к сыну и, схватив того за шиворот, поднял с кресла. Несмотря на почтенный возраст, Хелдэн обладал недюжинной силой и мог одним ударом покалечить сына.

Одиэн перестал улыбаться и с удивлением глянул на отца.

– Но ты же сам решил использовать филонелию!

– Но я не давал приказа травить ее сейчас! Еще не время, – наконец разжав пальцы, грозно прошипел старший д’Ор. – Не забывай – она приманка.

– Она убила Уэйна!

Одиэн предусмотрительно отошел в сторону. Он всегда боялся отца и не смел ему перечить. Но то, что тот не хотел расправиться с девчонкой сейчас же, сводило с ума. Он помнил день, когда эмпаты привезли тело брата. Как часто во снах ему являлось искаженное болью лицо Уэйна! Его младший брат. Одиэн никогда не испытывал сыновних чувств к отцу, потому как тот никогда не любил их. Одиэн презирал всех остальных эльфов, включая и своего короля, так как считал его слабым и безвольным монархом. Но Уэйн. С раннего детства он защищал брата, был ему советчиком, никогда и ни в чем не отказывал. После смерти матери Хелдэн совершенно позабыл о сыновьях, Одиэну пришлось заменить Уэйну и отца и мать. Но теперь его не стало. А виновница его смерти живет и здравствует, нисколько не мучаясь угрызениями совести. Тварь! Он готов был сейчас же пойти и придушить ее голыми руками. О, как прекрасно было бы наблюдать за ее агонией, смотреть в полные страха глаза посланницы, наслаждаться ее беспомощностью. Но старший д’Ор приказал ждать. И Одиэн ждал. Хотя с каждым днем ожидание становилось все мучительнее и мучительнее.

– Тебе всегда было плевать на Уэйна! Так же, как и на меня! – В глазах эльфа отразилась боль детских обид.

Д’Ор приблизился к сыну, положил руку ему на плечо и крепко сжал его.

– Сын, все эти годы я только и думал, как дать вам то положение, которого вы заслуживаете. А теперь ты упрекаешь меня? Наберись терпения. Нужно вернуть Владыку, а тот сам ей отомстит.

– Но это хочу сделать я!

Он словно ребенок, у которого намеревались отобрать любимую игрушку, никак не мог понять, почему отец тянет. Ведь повелителя эмпатов можно заманить к эльфам и другим способом! А с девчонкой расправиться сейчас. Можно даже не травить ее, а просто убить. Задушить ночью или подослать убийцу, чтобы тот проткнул ее гнилое сердце! Одно осознание того, что посланница дышит с ним одним воздухом, не давало Одиэну покоя. Он не мог спать, не мог думать ни о чем, кроме ее смерти. Но отец решил иначе.

– Быстрая смерть – слишком легкое для нее наказание, – произнес Хелдэн с жестокой уверенностью. – Она заслуживает другого. И рано или поздно мы отомстим.

– Но как ты заманишь к нам Владыку? Он ведь в Драгонии, а она может в любую минуту покинуть Неаль!

Отец разжал непослушные пальцы сына и забрал флакончик с ядом.

– Само Провидение на нашей стороне. Владыка вскоре будет здесь. Тебе только нужно заманить ее в Гвенделон.

– Зачем Дорриэну приезжать в Неаль?

– Какая разница, – равнодушно пожал плечами Хелдэн. – Делай, что говорю, и не задавай лишних вопросов.

Одиэн почувствовал безумное желание закричать, накинуться на отца и заставить того вернуть филонелию. Но вместо этого он покорно кивнул и вышел. Иногда ему было невыносимо находиться рядом с отцом.

Аммиан

Меня не покидало ощущение, что сегодня что-то случится. На первый взгляд все было нормально, но только на первый взгляд. Д’Оры явно не все мне рассказали. Они хотели заманить в Долину Владыку с помощью Нарин. Это понятно. Не понятно, как Хелдэн собирался выманить его из своего гнездышка. Но мне в принципе было все равно. Главное, чтобы эмпат оказался здесь. А Нарин… Не убьют же они ее, в конце концов. По крайней мере мне этого не хотелось бы. Она ведь была ни при чем. Не посланница убила Уэйна, а проклятый Владыка! Но Одиэн, этот идиот! Решил во что бы то ни стало отомстить ей. Не понимает, что все несчастья на Этаре всегда происходили из-за эмпатов. Пора покончить с этим. Раз и навсегда!

Я поднялся по лестнице, намереваясь зайти к посланнице. Или мне показалась, или в ее комнате что-то было. Солея вполне могла устроить какую-нибудь пакость. Я видел, с какой ненавистью она встречала сегодня Нарин. И зачем мне это надо? Ну, увидит посланница крысу в своей постели, и что с того? Это не смертельно. Но нет, я все равно отправился к ней, рискуя быть выставленным за дверь. Уже понял, что эта девушка не всегда бывает милой и добродушной. Иногда в ее глазах появлялся демонический блеск, и тогда самое лучшее, что можно было сделать, – держаться от нее подальше.

Дверь в комнату оказалась незапертой. Просил же закрываться на замок! Я вошел, ожидая увидеть посланницу спящей в кровати, но ее не было. Окно распахнуто. Постель смята. Демоны! Неужели я оказался прав?!

Позвал Нарин, но ответом мне была тишина. Да где ее носит?!

Подошел к окну, хотел было закрыть его, но услышал тихий шорох. На карнизе, прижавшись всем телом к статуе, сидела Нарин и что-то тихо шептала. Одетая в тонкую сорочку, она вздрагивала каждый раз, когда очередной порыв ветра касался ее нежной кожи. Девушка не заметила меня, не услышала мой оклик. Пришлось выбираться на карниз следом за ней, пока она чего доброго не свалилась.

– Нарин.

Посланница наконец-то открыла глаза и повернула голову. На мокром от слез лице читался непередаваемый страх. Еще сильнее вцепившись руками в камень, она молча следила за моими движениями.

– Давай руку. Я помогу тебе.

Покорно протянув мне белую ладонь, она медленно поднялась и позволила затащить себя внутрь. Я подвел ее к кровати. Посланница осторожно опустилась на край перины.