Бьорн отлично плавал, но теперь израненное тело с трудом повиновалось ему, а двух конечностей явно не хватало, чтобы держаться на поверхности. К тому же неведомая сила увлекала юного воина на дно — будто кто-то вцепился мертвой хваткой и тянул вниз. Сначала он решил, что это Ульф жаждет забрать его с собой на тот свет, но быстро понял, что основная тяжесть приходится на шею, словно к ней привязали камень.

Бьорн снова ушел по воду, но тут же судорожно рванулся вверх и сделал вдох, мельком увидев, что на узком мосту огромный викинг в одиночку удерживает целый отряд англичан. Рядом вдруг вынырнула чья-то голова. Бьорн чуть не завопил, но сил не хватило даже на это. Однако вместо Черного Ульфа перед ним оказался Ингвар.

— Бьорн! — прокричал брат. — Держись! Я иду!

Но тот обессилел, бороться за глоток воздуха становилось все труднее. Казалось, с каждым движением Ингвар только отдаляется. Здоровые конечности не слушались, а груз на шее все тяжелел.

Что же это? Немеющей рукой Бьорн нашарил кожаный мешочек. Шнурок больно врезался в шею. Он хотел освободиться от бремени, снять кисет, но внезапно услышал внутренний голос. Эти слова звучали и прежде, но где и когда? И кто произнес их?

«Сорочка — врата в другой мир».

— Бьорн! — взывал к нему Ингвар.

Он выпустил налитый тяжестью кисет из рук, и тот плавно вернулся на грудь, увлекая юношу в темную пучину. Брат наконец подоспел на помощь, но Бьорн сдался: силы оставили его. Выскользнув из спасительного объятия, он пошел ко дну.

Тело опускалось все глубже сквозь водную толщу, но река оказалась бездонной. Душой Бьорн все еще стремился вслед за струей пузырьков, уходившей вверх, к желанному воздуху. Но кто теперь спасет его от гибели, вытолкнет к солнечному свету? Вот его судьба: покоиться в зарослях тростника, пока мертвенно-белая плоть не вспухнет от зловонных газов. Быть может, тогда он всплывет. Бьорн не раз видел утопленников, которых море возвращало на берег. Если англичане так же благородны, как викинги, они сожгут останки на костре, чтобы освободить дух берсерка.

Наконец ноги коснулись дна; жидкий ил мгновенно засосал его, залепил открытый в агонии рот, но не остановил падение — скорее, ускорил. Бьорн стремительно скользил вниз, а в мозгу тем временем крутился водоворот ощущений: вот стихли последние отголоски звериной ярости, надежно запертые в грудной клетке, а вот перед внутренним взором опять появилось отражение в полированном щите, которое так поразило его в день прибытия… Словно это лицо принадлежало одновременно и ему, и другому человеку. Вновь охваченный прежним чувством, Бьорн падал все быстрее, он мчался, летел; вода сменилась ночным ароматным воздухом. Он вдохнул полной грудью и услышал собственный вопль.

Скай резко вскочил и в тот же миг грохнулся наземь. Нога подогнулась, словно ему перерезали сухожилия. Он вскрикнул — половицы оказались гораздо тверже речного ила.

«Все лучше, чем удар копьем», — подумалось ему.

Он вспомнил, где находится. Рунные камни больно давили в бок, дождь капал сквозь распахнутое окно. Это же его собственный чердак! Вот только почему он здесь один?

— Кристин! — позвал Скай дрогнувшим голосом. — Где ты?

Никого! Сестра бросила его. Как она могла?

Скай ощутил жгучее желание оказаться поближе к свету. Пытаясь встать, он задел руны, и те, звякнув, откатились. Что-то хрустнуло. Битое стекло? Ах да, летучая мышь. В воздухе еще стоял резкий железистый запах крови. Впрочем, Скай не убил ее, а принес в жертву, как сказала бы кузина.

Куда она делась?

— Кристин? — прошептал он.

Люк вздрогнул от удара и заскрежетал. Кто-то явно собирался залезть на чердак. Но кто?.. Или что? Неужели Черный Ульф последовал за ним из другого мира? С кошмарами так всегда: стоит решить, что все позади, как вдруг…

Он попятился. Дверца откинулась, и в проеме показалась складная лестница; скрипнули половицы. Что, если следом возникнет капюшон, под которым нет лица?

В люке появилась голова.

— Кристин!

— Скай! — Девушка торопливо вскарабкалась наверх. — Ты вернулся!

— Я-то вернулся! А ты?! Где тебя носило?

Скай никогда еще не был так счастлив — и в то же время так зол.

— Ты оставила меня одного! — бушевал он.

Кристин прижала палец к губам, но он и не думал говорить тише.

— Не смей бросать меня. Ни за что!

— Тсс! Ну прости. Я не нарочно. Да успокойся же!

— Еще чего! — завопил Скай.

— Тише!!!

Кристин включила фонарик, на мгновение осветила люк и зашептала:

— Твои родители вернулись домой пять минут назад. Я услышала, как они идут к тебе в комнату. Понятное дело, они тебя там не нашли и подняли крик. Бегали по лестницам, заглядывали во все углы, даже в саду посмотрели. Я сказала, что проверю чердак. — В ее голосе появилась напряженная нота. — Мне казалось, я должна разбудить тебя…

— Нет! Ни в коем случае!

Скай содрогнулся. Он не сомневался в словах деда: если потревожить бесчувственное тело, пока двойник блуждает в иных мирах, он никогда не найдет дорогу назад. И никакая сорочка тут не поможет. Он навечно застрянет в…

Скай отвернулся от кузины, стараясь подавить рыдания, подступившие к горлу при этой мысли.

— Скай… — Кристин придвинулась поближе и нежно коснулась его плеча. — Что ты видел в этот раз?

— Я… Это было…

Мотнув головой, он закрыл лицо ладонями. Внизу послышались встревоженные голоса родителей.

— Как в страшном сне?

Такое сравнение показалось Скаю настолько неуместным, что он едва не рассмеялся, но вместо этого прошептал, не отнимая рук:

— Что ты сделала с мышью?

— Ничего. — Кристин пошарила лучом фонарика по чердаку. — А ты? Она лежала на полу, когда я уходила.

Скай огляделся. Нож по-прежнему торчал из половицы, но красные брызги словно испарились. Труп зверька тоже исчез.

— Твое лицо, — сказал он, потянувшись к кузине.

Кристин провела ладонью по щеке.

— Никаких царапин. — Она глянула на кончики пальцев, ожидая увидеть кровь. — Что за чудеса?

Скай поглядел на собственную руку: следы укусов бесследно пропали.

Голос матери приближался, она поднималась на верхний этаж.

Спустив ноги в люк, Скай полез вниз по лестнице, но слова кузины заставили его замереть.

— Скай, прости меня, пожалуйста. Обещаю, в следующий раз…

Его подбородок как раз поравнялся с полом; он мимоходом подумал, что так выглядит отрубленная голова.

— Следующего раза не будет, понятно? Обещай что хочешь. Я никогда туда не вернусь. Ни за что на свете!