уж пиджак потерял

совсем я ободранный стал.

Тогда же костюм имел

и туфли имел, и шёлк

когда я вечером шёл

то за мной прыгал успех.

Теперь же никто не смотрит

едва кому нужен я

У моря ракушек искал

а ныне я скушный стал

Фантазия блекнет моя

сижу одинокий я

хотя б меня чай подбодрил

Я вновь бы картину узрел

где море ракушки кидает

а я их за ним подбирает

в сумку большую кладёт

и стройным, и смуглым живёт.

II. «Тогда было дивное лето…»

Тогда было дивное лето

Один я тогда не ходил

На все мои мелкие празднества

я вечно девчонок водил.

и разных, и многообразных

и тронутых грустью и нет

и был для меня вечный праздник

которому несколько лет.

Ещё суждено было длиться

но разве кто знает, что впредь

И с ним, и с друзьями случится

чья ж очередь умереть.

III. «и вот я на тёплых досках…»

и вот я на тёплых досках

живу я в этой избе…

хозяин отдал её мне

на лето отдал её мне

и вот я на тёплых досках

лежу перед ночью дыша

вверху обязательно звёзды,

которым нету конца.

И мне до того колоссально

и мне до того тяжело

гляжу гляжу вертикально

на крышу меня занесло.

Я думаю вот человек я

и кровь моя ездит по телу

Какой-то летающий я

но сказана участь моя.

За что же с начала с начала

записан я в мертвецы

как записывали в семёновцы и преображенцы

своих сосунков дворяне-отцы.

Всё сильнее я приближаюсь

ну ладно… допустим, смерть — факт

но если такое дело

так нужно мне жить ой-йой-йой

Каким же мне образом жить

иль мне с пистолетом входить

в сверкающий златами зал

а я в тёмный угол сбежал…

IV. «На тёплой крыше ужасно…»

На тёплой крыше ужасно

И кладбище видно вдали

Тем более жить мне отрадно

Тем болье должно хорошо

а я как чудак, как чудак

всего отказавшись избег

Себя окружить надо башней

построить огромный дворец

повесить большие картины

шелка везде натянуть

и кубки, ковры, обезьяны

учёные попугаи

и сложные мелкие машины

старинные пушки стреляют

но нет всего этого, нет

и комнаты даже нет

и сер, и скук свет

и бюрократическая страна

всегда сера и темна.

V. «Тут только бумаги идут…»

Тут только бумаги идут

вверх вниз шелестят листы

тут уходят в двери одни

вечно большие пуза

мы вырастили их сами

они властвуют над нами

Но разве я так хотел

меня кто-нибудь спросил

Я в общество что, записался

Я что, за себя поругался.

Нет, я не хочу, не хочу

в этом обществе жить

Я если не улечу,

то смогу себя утаить.

Я выбыл, я выбыл из вас

Не нужен мне шифоньер

не нужен мне гарнитур

и дочек не нужно дур

Которых общество тотчас

в пионеры — вот как!

VI. «Покуда я молодой…»

Покуда я молодой

решу быть вразрез с страной

И буду их презирать

и малых их и больших.

Поэт вот кто главный есть

А все остальные — нет.

они без значения тут

они ничего не дадут.

VII. «Вот море мой моет след…»

Вот море мой моет след

и я двадцать одних лет

иду поступательно вдоль

растёт в это время миндаль

Которая так зла

она сидит у воды

Она глядит на валы

она меня ждала.

Я ей говорю: «Не злись,

ведь ты герцогиня, ты

испортишь свои черты

поэтому ты молчи».

Она отвечает: «Нет, —

что герцогом был её дед —

но вот уже много лет

как умер он где-то в траве

и так как не знают, где

Считают, что он везде».

За что не любить страну

За что не любить холмы

Нет, холмы хороши

Но в людях всё меньше души

Но больше в них суеты

нависли у них черты

и думают все о том,

что всё покупают рублём.

На самом деле они

Не поняли свои дни

чем более будет их

тем более станет и нас.

VIII. «Но вот эта дева встаёт…»

Но вот эта дева встаёт

И мне свою руку даёт

она совершенно мила

и мы идём, где скала

бросает фиглярную тень

Как раз и окончился день.

IX. «Любите того, кто редок…»

Любите того, кто редок

кто будто вымерший зверь

кто как дореволюционный предок

ведёт себя теперь

который бросает деньги

нажитые своим трудом

в один ресторанный вечер

любите того, кто поэт.

Ей-Богу, всегда интересней

протратить всю жизнь с ним

поехать куда-то, вернуться

любить его, встать, уйти.

Обзывать его неудачником

Временно жить с другим

и осенью на старой лодке

кататься по пруду с ним.

Когда пригласят на ужин

одна компания вы

Увидите, что как в музее

у хозяина мраморны львы.

Хозяин — крупный учёный

большой и упрямый ум

он может себе позволить

поэтам устроить ужин.

но дальше… любите редких,

живущих иною жизнью

точно