– А я скоро уеду на целое лето, – грустно произнесла Лиза, будто читая Наташины мысли. – Буду по тебе скучать.

– Уедешь? Куда это?

– К бабушке с дедушкой. Они в Краснодаре живут. Буду купаться, загорать… – мечтательно протянула Лиза.

– А как же твои тренировки? – приподняв брови, удивленно спросила Наташа.

– И тренироваться буду, – улыбнулась Лиза, – только не на льду. Мне родители подарили ролики. Конечно, тулуп на них сделать не получится, но форму поддерживать буду.

– Что? – не расслышала Наташа.

– Ролики. Роликовые коньки. Конечно, тулуп на них сделать не получится, но форму поддерживать буду.

– Ты умница, Лизка! – Наташино лицо расплылось в улыбке.

– Спасибо, – Лиза зарделась, – кстати, ты идешь на дискотеку? Там Костик будет.

– Не знаю еще, – ответила Наташа, – а при чем тут Костик?

– Да так… – загадочно произнесла Лиза и подмигнула подруге.

Все объяснилось довольно просто. Костик Комаров был смешным долговязым рыжим парнем, что называется, в каждой бочке затычка. Он все время суетился и оттого нередко попадал в самые нелепые ситуации. Костик мог необычайным образом выронить из рук все, что нес, или уморительно навернуться на ровном месте, повалив за собой всех людей и предметы, которым «посчастливилось» оказаться рядом с ним. Именно поэтому Костику был противопоказан спорт, но зато он всерьез увлекался фотографией и являлся штатным фотографом всех соревнований Новосибирской СДЮШОР. Как и Наташе, Лиза помогала Костику с учебой. Она подружилась с ним, и как-то раз рыжий фотограф сообщил Лизе, что вот уже две недели не может заснуть из-за Наташи. Лиза обещала помочь. Но Наташу не интересовал ни Костик, ни какие-либо другие молодые люди. Ее сердце было отдано одному-единственному мужчине – биатлону.

– Улыбочку! – рыжий Костик все же перекричал шум музыки, надавил на кнопку и сам расплылся в улыбке. В кадр попали улыбающаяся Лиза и удивленная Наташа.

– Что? Зачем ты нас снимаешь? – спросила биатлонистка.

– Правильно будет – фотографируешь, – учтиво поправил Костик. – Как зачем? Звезды фигурного катания и биатлона на одной фотке! Может, этот кадр в газете напечатают!

– Ну, вот еще, – сказала Наташа и утащила Лизу в глубь актового зала, оставив растерянного фотографа наедине с собой.

– Ты бы с ним помягче… – протянула Лиза, когда они отошли достаточно далеко.

– Чуть не ослепла от этой его вспышки, – парировала Наташа.

– Ой, подожди! Юра! – мимо как раз проплывал Хованский, и Лиза побежала к нему. – Ну как ты себя чувствуешь?

– Ничего, – улыбнулся в ответ черноволосый Юра. – А как твои дела, Лиза?

С момента объявления итоговых оценок до праздничного вечера по случаю окончания учебного года успело пройти две недели, и за это время с Юры Хованского спесь слетела напрочь.

Хоккейной команде Новосибирской СДЮШОР предстоял финальный матч за первенство школ с ровесниками из Магнитогорска. Хованский, ясное дело, защищал ворота первым номером. Он был настолько уверен в себе, что попросту пренебрег подготовкой к матчу, посчитав кубок уже завоеванным, а игроков соперника – любителями. Это отнюдь не помешало «любителям» уже после первого периода забросить в ворота Юры целых пять шайб, а тренеру в срочном порядке заменить своего звездного вратаря. С огромным трудом новосибирцы вытащили матч, но удача Хованского, похоже, закончилась.

– Ну, Юрка, удружил, – отчитывал его после матча тренер Старкин.

– Лопух ты, Хова, – вторил ему капитан команды Женя Васильев.

Сам Юра чувствовал себя не лучше. Впервые в жизни он получил сильную спортивную оплеуху и теперь пожинал плоды собственной глупости. Он даже стал сутулиться и вообще выглядел бледным и больным.

После той игры от Хованского, казалось, отвернулись все. Все, кроме Лизы Камышиной. Она вместе с Наташей тоже пришла на игру и больше всех, конечно, болела за Юру и, несмотря на его полное фиаско, еще больше влюбилась в своего ненаглядного. Потому что теперь, наконец-то, он обратил на нее внимание.

Обо всем этом Наташа с удовольствием вспоминала, радуясь за свою единственную подругу. От воспоминаний ее оторвал голос диджея:

– А теперь медленный танец!

Зазвучала музыка. Это была печальная мелодия, навевающая мысли о предстоящем лете, наступлению которого радовались все вокруг, кроме Наташи. Она очень скучала по снегу, по лыжам и винтовке, вспоминала свои лесные гонки с самой собой, сложные тренировки Валерьянова, а теперь предстояло забыть обо всем этом на долгое время. Наташа огляделась. Кругом танцевали парочки, Лиза обнимала за шею Хованского, где-то вдалеке виднелась рыжая шевелюра Костика, танцующего с хохочущей Петуховой.

Все были кем-то заняты, и только одна Наташа стояла и чувствовала себя чужой в этом душном зале. Она вышла в прохладный холл и в глубине коридора увидела Валерьянова, который стоял рядом с тренерской каморкой. Рядом с ним был хоккейный тренер Старкин. Два профессионала о чем-то жарко спорили.

– Виктор Степанович! – окликнула его Наташа.

– А, Тобурокова! Вот, Илья, моя звезда не танцует… – обратился он к Старкину.

– Виктор Степанович, я спросить хотела, вот Лиза Камышина будет летом тренироваться на роликах! – почти кричала Наташа, чтобы заглушить музыку. – А мы? Неужели у нас ничего нет?

– Ну, Наталья, хотел я тебе сюрприз сделать, но раз уж ты здесь… Погоди минуту. – С этими словами Валерьянов скрылся в тренерской. Через несколько секунд он появился, держа в руках настоящие роликовые лыжи с двумя полиуретановыми колесиками.

– Ну что ты стоишь, бери! Твои теперь!

– Виктор Степаныч, вы самый лучший тренер в мире! – вскрикнула Наташа и, быстро обняв за шею тренера, побежала в комнату общежития. Впереди у нее было чудесное, счастливое лето.

Начался новый учебный год, пришла холодная осень, и вот наконец землю покрыл снег.

О том, что в нее кто-то влюблен, Наташа узнала из вторых рук – если так можно назвать перешептывания, перемигивания и взгляды искоса. Сначала она подумала, что это с ней что-то не так, и несколько перемен крутилась в туалете у зеркала, пытаясь разглядеть пятно на юбке, или разошедшийся на рукаве шов, или потеки чернил на лице, или хотя бы жеваную бумагу в волосах. Но нет – с ней все было как обычно. А вот перешептывания и косые взгляды никуда не девались и, казалось, день ото дня их становилось только больше.

Однажды Наташа все-таки не выдержала – резко шагнула к парте, откуда доносился особенно явственный шепот, и, зависнув над увлеченно беседующей парочкой, грозно спросила:

– Ну?

Девчонки вздрогнули от неожиданности, стукнулись лбами и, откашливаясь и давясь словами, прошипели: