Кира Истомина чувствовала себя здесь как рыба в воде, и по всему было видно, что она частенько бывает в этом доме.

Марьяна вышла к гостям навстречу в жокейском костюме и с хлыстом в руках, чем несказанно удивила Антона.

Увидев изумление гостя, Марьяна скромно улыбнулась очень приятной улыбкой.

— Извините, не могла изменить своей ежедневной привычке, только что с конной прогулки.

Чмокнув подругу в щеку, она дружелюбно протянула руку Антону.

— Марьяна. Вы новый друг Киры?

Почтительно поцеловав руку женщины, Шпилька кивнул:

— Получается, что так. Антон.

— Пока я не переоделась, давайте покажу вам своего красавца. Редкой породы жеребец.

Они пошли в сторону конюшни. Кира безудержно смеялась, рассказывая о какой-то своей подруге. Марьяна вежливо улыбалась, но молчала, искоса бросая осторожные взгляды на Антона.

Полюбовавшись на вороного жеребца, вернулись назад.

— Я переоденусь, а вы пока прогуляйтесь, — предложила Марьяна. — Кира, покажи Антону наши достопримечательности.

— Ну как тебе Марьяна? Правда, она гораздо симпатичнее Ирэны? — пристала Истомина, когда они последовали совету хозяйки и отправились прогуляться.

Откуда-то издалека потянуло дымком и запахом жареного мяса. Шумно втянув воздух ноздрями, Антон не ответил на ее вопрос, а с вожделением произнес:

— Где-то шашлыки жарят.

— Да, это Родион, он любит гостей удивлять, — отмахнулась Кира. Увидев скамейку, потянула его за руку. — Давай сядем. Ты так и не ответил мне, кто лучше, Марьяна или Ирэна?

Стараясь не попасть впросак, Шпилька осторожно проговорил:

— Я как-то не сравнивал их, они очень разные. Почему кто-то из них должен быть лучше?

Рядом с ними качнулись кусты, послышался треск ломающихся веток, и на тропинку вышел пропахший дымом мужчина, в котором Антон без труда узнал Родиона Проглядова. Светлая тенниска и шорты подчеркивали спортивную фигуру хозяина, загорелое лицо выражало озабоченность. Увидев Истомину с кавалером, он царапнул его острым неприязненным взглядом.

— А где Марьяна? — не здороваясь, буркнул он.

Кира изменилась на глазах. Словно собачонка, она виновато втянула голову в плечи и зачастила, как бы оправдываясь:

— Переодеваться пошла, сейчас придет.

Проглядов кивнул и направился к дому.

— Что-то хозяин в плохом расположении духа, — заметил Антон.

— Не обращай внимания, — усмехнулась Истомина, — он всегда такой.

— Да мне, собственно, все равно, — пожал плечами Шпилька.

У дома послышались женские возгласы, смех и плач младенца. Кира вскочила со скамейки и потянула Антона за руку.

— Идем, уже пора.

Гостей было немного. У коляски с младенцем стояли чета Проглядовых, их сын с женой, две пожилые супружеские пары и нянечка.

Взглянув на подошедших, Марьяна объявила:

— Все в сборе, идем в беседку.

Чинно разделившись на пары, гости и члены семьи двинулись за хозяином с хозяйкой. Впереди няня катила коляску с младенцем.

В просторной беседке на берегу озера вокруг стола суетились официанты.

Гости шумно расселись, хозяин занял место во главе стола. Марьяна села рядом с Антоном, что Проглядову явно не понравилось, и он тут же дал это понять. Взяв бокал, устремил насмешливый взгляд на жену и произнес:

— Мы сегодня собрались по счастливому поводу — праздник крещения моего внука, бабушка должна была бы сесть рядом с дедушкой, но предпочла молодого симпатичного юношу.

Марьяна даже глазом не повела и, подхватив тост мужа, встала:

— Дедушка всегда обладал большим чувством юмора, — обратилась она к коляске с ребенком, — поэтому вечно шутит. Предлагаю тост за здоровье нашего маленького Виктора. Это замечательно, что Родион дал своему внуку имя, которое переводится с латыни как «победитель».

После первого тоста приступили к еде. Вскоре зазвучали тосты за здоровье родителей, потом за здоровье дедушек и бабушек, за крестных, и пошло по накатанному.

Кира завела оживленный разговор с Марьяной о каких-то общих знакомых. Зажатый между двумя женщинами, к тому же находясь под прицелом тяжелого взгляда хозяина, Антон чувствовал себя сродни ужу на раскаленной сковороде. Разговаривая с подругой, Марьяна невольно прижималась к Антону. И в какой-то момент он поймал себя на мысли, а не специально ли она это делает? Женщина дышала ему чуть ли не в ухо, касаясь коленкой его ноги. От нее шел тонкий, сладкий аромат духов, что слегка кружило ему голову и волновало. Привлекательность Киры для Антона теряла свою силу с катастрофической быстротой. Загадочная, женственная Марьяна безжалостно вытесняла светскую львицу Истомину из его сердца, и к концу празднования крестин Шпилька окончательно и бесповоротно потерял интерес к Кире.

А Марьяна, казалось, не замечала восторга Антона и его смущения от ее прикосновений, она мило болтала с подругой. Зато ее муж не сводил пристального, ястребиного взгляда с гостя и, похоже, был готов уничтожить беднягу.

Много чудес было на острове Огигия: и горные, хрустальные, прозрачные родники, и водопады, и реки среди живописных долин. Густые леса, тенистые рощи, фруктовые сады, высокие горы.

По лугам среди сочной, изумрудной травы бродили стада тучных коров и белоснежных овец. Множество удивительных зверей и ярких, диковинных птиц сновали вокруг.

Но главным чудом был волшебный сад Гесперид с тремя волшебными яблонями.

Верховная богиня Гера на бракосочетании с Зевсом получила свадебный драгоценный подарок. Праматерь животворящей земли Гея вручила ей яблоки вечной молодости и бессмертия. Гера посадила яблоки в саду Гесперид, и из них выросли три волшебные яблони с чудодейственными плодами. Сводные сестры Калипсо — три прекрасные нимфы-геспериды, дочери титана Атланта и царицы ночи — днем и ночью охраняли чудодейственные яблони…

Белоснежные облака, создавая призрачные, быстротечные, фантастические картины, безмятежно проплывали в глубокой синеве небес. С тихим плеском двигались волны. На горизонте небо, сливаясь с темными водами океана, преобразовывало космическую, дышащую невидимой жизнью бесконечность. Стоя на палубе яхты, Ирэна чувствовала себя крохотной песчинкой среди безбрежных просторов и с тревогой вглядывалась в даль.

Мимо нее с подобострастной улыбкой проскользнула горничная в нежно-голубом сарафанчике и в накрахмаленном белоснежном фартучке. На хорошенькой головке красовалась белая, кокетливо надвинутая на черные как смоль кудри, шапочка. В этот раз девушка, слава богу, ограничилась улыбкой и не попросила Ирэну вернуться в каюту.