Требовали оставить Грека в покое. Потому что не он организатор и зачинщик всей той лютой херни, которая у них там происходит. А назрела настоящая война. И, как я понимаю, ее самый разгар даже еще и не начался. С брата моего только первую удочку забросили, когда сестру выкрали и требовать от него чего-то начали, когда друга его лучшего, Грача, что всю столицу у них в кулаке держал, прирезали, подставив самого Влада.

Клубок у них. Клубок, блядь, ядовитых змей.

И отец Алисы для них — та ниточка, за который клубок этот распутать можно.

Не делать резких телодвижений. Следить. Наблюдать. Потихоньку раскручивать эту дрянь, чтоб столицу не взорвало и трупами на хрен не покрыло.

Так они решили.

И я не мог не отступить.

Это не моя, блядь, вотчина. Не моя территория. И права вмешиваться у меня нет. Я ведь еще пацаном уехал и никаким боком в их раскладах не замешан. Не имею права.

Только вот мне их разборки и на хрен не нужны. И наследство за братом, власть его, я перебирать на себя не собираюсь. У каждого из нас своя жизнь. Свои расклады.

Но и сестру простить не могу. Не только же Владу, и мне, пусть и косвенно, не желая того, по морде дали этим похищением.

А я, блядь, не прощаю. И попустить, пройдя мимо и убравшись домой, как хотел Влад, ни хера не могу.

И нет, блядь.

Я ни разу не собирался изначально трогать девчонку.

Соблазнять ее. Пробовать на вкус.

Не собирался даже трахать.

Только украсть.

Соврать, что приключение такое. Ну, или в клуб какой-то новомодный типа увезу. Покажу что-то, чего не видела.

Не собирался даже прикасаться.

Она для меня вообще не женщина. Просто объект. Просто фигурка на шахматной доске. Не больше.

Сам не понимаю, как прикоснулся.

Просто охренел от того, как ударило где-то внутри. Как только ее увидел.

С первого взгляда, когда только вышла, когда появилась в зале, на тех ступенях.

Смотрел на нее и, блядь, понимал. Эти губы я обязан попробовать на вкус.

Медленно пил виски, не отрывая от нее взгляда.

Напоминал себе, кто она и для чего я здесь.

Только вот ни хера не помогало.

Глава 27

Будто под дых меня сразу ударило. Прожгло насквозь. Ослепила.

Хрен знает, что за ощущение. Никогда такого не было.

Скольких женщин переимел. Разных. Роскошных. Страстных. Шикарных и не очень. Развратных до одури.

Но эта… Как видение.

Даже в бокал захотелось заглянуть. Проверить, ничего ли не подмешано.

Иначе почему вдруг сердце замерло, а после так громыхнуло в ребра, что его бой и музыку переглушить смог бы?

Но это миг.

Не стоит забывать, зачем я здесь. И уж тем более, прикасаться к этой ядовитой змее. Дурная кровь. Иначе быть просто не может. Дочь своего отца, она уж точно способна быть только ядовитой. У подонков не рождаются ангелы. Гены никуда не денутся, как ни старайся.

Я и Влад — прекрасное наглядное тому подтверждение.

Как бы ни старался брат удержать меня от жестокого мира криминала, а ведь оба мы с ним пошли, по сути, почти одной дорожкой.

Так что ничего, кроме мерзости за этой прекрасной обманчивой фигуркой, быть просто не может!

Рассеиваюсь в толпе.

Гордей подает знак о том, что камеры отключены, а небольшая дверка черного входа открыта. Охрана снята.

Отца Алисы, Грека, Гордей тоже умудрился выманить. На время. Скоро он поймет, что вызов ложный и что мой брат не приглашал его ни на какую встречу. Времени немного.

И я не собирался.

Не собирался к ней прикасаться. Мне нужно было только слегка соблазнить, очаровать, чтобы глупая девчонка сама захотела со мной сбежать. Не мог же просто забросить на плечо и вытащить из логова врага.

Сам не знаю, что нашло.

Ошпарило. Током до нутра пробило, когда ее губы попробовал. Блядь. Этот вкус.

Как ошалелого, с катушек сорвало. Накинулся. Ласкал в машине, как одержимый, пока мы к Владу ехали. Будто клапан какой-то прорвала девчонка своим вкусом одуренным. Так и бы взял. Прямо там, на постели Влада или в машине.

Насрав на все.

На то, что бежать нужно срочно.

На все на свете, блядь.

Но сейчас.

Сейчас девчонка в моей полной власти. И у меня еще будет тысяча ночей, чтобы распробовать ее как следует. Медленно и долго. Все равно Регину на нее менять я не собираюсь. Забрал дочь урода, чтобы прищемить его. Дать понять, что за все надо платить. А сестру… Сестру мы и без этого обмена вытащим.

Унизить. Растоптать. Пустить по рукам. И отправить видео ее папаше. Каждый день отправлять, чтоб каждый день его хуже всех ножей резало. Разметывало на части.

Да.

В порыве злости я так и собирался сделать. Только прежде сам напробоваться. Так, чтоб надоела. Сначала — для себя.

Но блядь.

Я не воюю с женщинами.

Это какое-то уродство. Запредельное. Херовый метод. Самый, блядь, херовый.

Смотрю на нее, распластанную, и член дергается до искр из глаз.

Хочу.

Хочу так, что челюсти сводит.

Вся распахнутая. Вся раскрытая.

Мне принадлежащая без всяких прав.

Моя.

Вещь, игрушка, заложница. Вся моя.

Так бы и драл. Сутками напролет.

Забросил бы ножки эти раздвинутые себе на плечи, еще сильнее распахивая. Вонзился бы одним толчком в розовую сердцевинку, которая отсюда мне блестит и мозги на хрен ошпаривает.

Выбил бы. Выбил бы из нее стоны. Крики. Мольбы.

А после перевернуть.

Изогнуть тонкую спину. Впечатать головой в подушки.

И брать. Яростно. Дико. До