Карл Иоганн Мария Нушке приехал из немецкого города Бремена. Попал Карл Иоганн Мария Нушке в заводской район Сталинграда. По-прежнему рвутся тут к Волге фашисты. Рвётся со всеми вперёд и Нушке. Он клятву недаром дал. Волга рядом - рукой подать. Триста каких-то метров.

Собрали фашисты свежие силы. Прорвались к Волге и здесь, в заводском районе, захватили крохотный пятачок.

Вот она, Волга - царица рек. Вышел к берегу Нушке. Остановился. Глянул налево. Глянул направо. На волжскую воду с гордостью посмотрел.

Вспомнил отца и деда. Невесту. Отца невесты. Соседа. Соседку. Сослуживцев по части. Командира части. Швейцара. Почтальона. Лифтёра. Портного. Вспомнил крылечко родного дома.

Наклонился Нушке к Волге, к воде. Подхватил ладонью студёные капли. Сделал глоток, второй. Расправился.

Нушке стоит не один. Вот рядом Генрих Штольц, вот Отто Шульц, вот Вилли Шольц. Все трое из того же города Бремена. Есть у Нушке свидетели как и обещал, напился Карл Иоганн Мария Нушке воды из Волги.

Улыбнулся Нушке. Улыбнулись свидетели.

И вдруг просвистело над Волгой что-то. И в ту же секунду - бух!

Отбежали свидетели. Глянули на то место, где стоял Нушке.

Был. Стоял. И нет Нушке. Воронка на этом месте.

Нет Нушке, зато сохранились свидетели. Напишут в Бремен они письмо.

Узнает отец и дед, невеста, отец невесты, сосед, соседка, сослуживцы по части, командир части, швейцар, почтальон, лифтёр, узнает родимый дом, что выполнил клятву Нушке - напился воды из Волги.

Только решили свидетели, как вдруг вновь просвистело над Волгой что-то. И в ту же секунду - бух!

Стояли свидетели. Были. И нет. Воронка на этом месте.

Ждут в Бремене вестей от Нушке. Ждут вестей от Шольца, от Шульца, от Штольца. Ждут вестей и в других городах, от тысяч других немецких солдат.

Что-то молчат солдаты…

ОСТРОВ ЛЮДНИКОВА

Прорвались фашисты к Волге в районе завода «Баррикады», отрезали от других 138-ю стрелковую дивизию. Командовал дивизией полковник Людников. Занимала дивизия очень небольшую территорию у волжского берега. С севера, с запада, с юга - фашисты, с четвёртой, с восточной, стороны - Волга. Островом Людникова назвали солдаты эту часть сталинградской земли.

Всюду было трудно защитникам Сталинграда. А здесь, на острове Людникова, и того труднее. Стояла середина ноября. Ни зима, ни осень. Волга ещё не замёрзла, но уже шёл по ней лёд - шуга. И на лодках в такое время года не переправишься, и по льду не перейдёшь. Трудно было сюда доставлять продовольствие и боеприпасы. Бойцы получали по 25 граммов сухарей и по 5 граммов сахара в день. Но держались.

Здесь же, на острове Людникова, оказалось много раненых. Собралось их около четырёхсот человек. И их переправить нельзя на левый берег. Укрыли раненых в землянках, которые были вырыты в отвесных волжских кручах. Назвали землянки госпиталем.

И вот как-то к полковнику Людникову прибегают врачи:

- Товарищ полковник, бунтуют раненые.

- Как бунтуют?!

- Не слушаются, не подчиняются, - уточняют медики.

- Чему не подчиняются?

- Лечебному режиму, - сказали врачи.

Оказывается, не хотят раненые оставаться в госпитале. Знают они, что их товарищи по дивизии там наверху, на кручах, ведут тяжёлые бои с фашистами, просят, чтобы и им разрешили принять участие в этих боях.

- Не подчиняются, - повторяют врачи. - Не выполняют раненые наших распоряжений, товарищ полковник.

Собрался Людников, пошёл вместе с врачами к раненым. Вошёл в одну из землянок. Узнали солдаты полковника Людникова:

- Товарищ полковник, несправедливо.

- Что несправедливо?

- А то, что мы здесь лежим, - отвечают солдаты, - а там наверху каждый из наших товарищей один против пяти фашистов сражается.

- Так ведь вы раненые. Так ведь здесь госпиталь. Так ведь медицинский порядок такой, - пытается объяснить солдатам полковник Людников.

Объясняет, но видит, что солдаты не воспринимают его слова. Понимает Людников - не переубедить ему бойцов. Отошёл, посоветовался с врачами. Разрешили врачи, чтобы легкораненые вернулись в строй.

- Только легкораненые, - повторили они.

- Только легкораненые, - повторил и полковник Людников.

Вот тут-то началось самое главное. Каждый стал утверждать, что он легкораненый.

Стали легкораненые отходить к выходу из землянки. Смотрит Людников пожилой солдат вместе с другими двинулся. Плечо у солдата туго перебинтовано. Кровь сквозь бинты проступила. Ясно: ранение тяжёлое.

- Куда же вы, папаша? - обращается к нему Людников.

- В строй, товарищ полковник, - отвечает солдат.

- Да как же вы с таким-то плечом - и в строй?!

- А мне тяжести не грузить. Я миномётчик, - отвечает солдат.

Видит Людников - за этим пожилым молодой тянется. Костыль под мышкой, нога волочится.

- А куда же вы, товарищ боец, с костылём? - говорит ему Людников.

- Так я пулемётчик, - отвечает боец. - Для меня нога не самое главное.

Вернул полковник бойцов назад, и молодого и старого. Многих задержал Людников.

Утром те, кто был отпущен из госпиталя, составили пополнение и вместе с другими бойцами вступили в бой с фашистами. И вот зоркий глаз Людникова заметил, что бойцов, пришедших из госпиталя, оказалось намного больше того числа, которым вчера разрешили вернуться в строй.

Заметил командир дивизии и тех двух - пожилого с тяжёлым ранением в плечо и молодого бойца-пулемётчика.

Подошёл Людников к солдатам. Готов разозлиться, повысил голос:

- А вы почему здесь, товарищи бойцы?!

Ухватился пожилой за последнее слово - бойцы.

- Оттого и здесь, что бойцы, - ответил.

Поставил в тупик он Людникова. Заговорил Людников о тяжёлых ранениях у солдат, о том, что просто трудно с такими ранениями быть в бою.

- А ему что - легко? - опять не сдаётся пожилой. - А он что - не раненый? Да он нас посильнее раненный. Однако стоит и держится.

- Кто - он? - не понял Людников.

- Сталинград, - сказали бойцы, молодой и старый.

Сорок пять дней, до самой нашей сталинградской победы, удерживали советские воины остров Людникова. Так и не отдали его фашистам.

ТИТАЕВ

Ноябрь. Завьюжило. Выпал снег.

Незавидная жизнь у связистов. Снег, непогода, грязь, бомбят самолёты с неба, снаряды вздымают землю, пули разносят смерть - будь к походу готов, связист. Повредило проводку бомбой, оборвало снарядом провод, фашистский разведчик разрушил связь - собирайся, солдат, в дорогу.

В ноябре вновь завязались бои за Мамаев курган. В самый разгар сражения прервалась телефонная связь с командным пунктом дивизии. С командного пункта как раз артиллеристам давали команды