Надеюсь, что «Авессалом» не нашел ее.

Прежде чем Сэм успевает прокомментировать мои слова, Майк Люстиг говорит:

– Вы еще здесь? Отпустите кнопку отключения звука, это невежливо – беседовать между собой без меня.

Майк Люстиг начинает мне нравиться. Не без настороженности с моей стороны в его адрес – это сейчас единственный способ, которым мне кто-то может понравиться. Я отпускаю кнопку, чтобы снова добавить его к разговору.

– Извините, – говорю почти искренне. – Значит, мы снова вернулись на первую клетку? В хижине больше не найдено никаких следов, которые могут к чему-нибудь нас привести?

– Послушайте… – Майк умолкает, потом вздыхает, и я почти вижу, как он качает головой. – Я рискнул, поставив на то, что вы двое сохраните трезвую голову и не вломитесь туда с налету, устроив хаос, но именно это вы и сделали. С чего бы мне наводить вас на новые следы, даже если мы их и нашли? Мне нравится моя работа. Но мне будет чертовски трудно сохранить ее, если я буду связан с такими безрассудными идиотами, как вы.

Я отмечаю, что он не заявил, будто собирается вообще исключить нас из дела. Он просто говорит «не тяните меня за собой на дно». Майк Люстиг – чертовски хороший друг, как мне кажется, и я гадаю, не против ли будет Сэм, если я задам пару вопросов об их общем прошлом и о том, каким образом они настолько сдружились. Обычно он не возражает, когда я роюсь в его прошлом… но я обычно и не делаю этого.

– Итак, – отвечает Сэм, – с чего бы тебе наводить нас на новый след? Хороший вопрос, приятель. Ты хочешь знать ответ?

– Может быть, и хочу.

– С того, что мы можем продвинуть твое расследование вперед. Мы унесли из той хижины флешку. И у нас есть квитанции оттуда. А у тебя – только пепел.

Я резко поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Сэма, но останавливать его уже слишком поздно: он не просто вытряхнул кота из мешка, он сжег мешок, а кот удрал за забор. Я артикулирую: «Какого хрена?» – обращаясь к нему, но Сэм не отрывает взгляд от телефона.

– Хм-м-м-м-м-м. – Люстиг долго тянет это междометие, и телефон дрожит на столе от вибрации в динамике. – Вряд ли вы втыкали эту флешку куда-нибудь, чтобы посмотреть, что на ней.

– Может, и втыкали.

– Тогда не думаю, что вы нашли на ней что-нибудь интересное.

– Может, и нашли. Послушай, Майк, я передам ее тебе, но с одним условием: ты поделишься с нами всем остальным, что тебе известно. Мы сможем остановить этого козла, если будем работать вместе. А если ты оставишь нас за бортом…

– Если б я оставил вас за бортом, как должен был сделать с самого начала, у меня все равно была бы эта чертова флешка, и остальные улики тоже уцелели бы!

– А скорее всего, – возражаю я, склонившись над столиком, – вы или ваши люди открыли бы ту дверь в подвал и подорвались бы, все улики стали бы пеплом, и никто не добыл бы ничего полезного. А мы не сделали этой ошибки, потому что понимаем, с кем имеем дело.

Его голос становится немного жестче, из него пропадает всякий шарм.

– А вы считаете, что я не понимаю?

– Вы когда-нибудь встречались с Мэлвином Ройялом? – спрашиваю я и чувствую, как от одного произнесения этого имени в желудке образуется ледяной ком, тяжелый словно свинец. – Говорили с ним? Допрашивали его? Хотя бы находились в одной комнате с ним?

– Нет.

– Я жила с этим человеком много лет. Я спала рядом с ним. Я видела его сердитым, довольным и нервным. Я знаю, как он мыслит.

– При всем моем уважении, мэм, если б вы знали, как он мыслит, то догадались бы, что висит в вашем проклятом гараже.

Это резко, однако в свое время я вдоволь наслушалась подобных едких замечаний. И не допущу, чтобы это остановило его.

– Есть разница. Сейчас у меня есть понимание того, что он такое, и понимание того, что я видела тогда. И эти два вида понимания взаимно подпитывают друг друга. Я – ценный ресурс, агент Люстиг. Я вам пригожусь. – Делаю медленный вдох. – Потому что Мэлвин Ройял отличается от других убийц, на которых вы охотились. Если б он был таким же, как они, вы уже нашли бы его, верно? Вы ведь поймали всех остальных, кто сбежал вместе с ним.

Он ничего не отвечает на это. Я ловлю взгляд Сэма. Нам нужно поговорить о многом, но сейчас тот лишь кивает, соглашаясь со мной.

– Эй, Майк, – произносит Сэм, опираясь на спинку моего кресла. От него, как и от меня, все еще пахнет дымом и по́том. В этой чистой, уютной комнате запах кажется еще более удушливым. – Не гони нас. Тебе же лучше, чтобы мы были у тебя на глазах, ведь мы – отличная приманка. Так ведь?

– Ты меня убиваешь, – отвечает Люстиг, и я слышу, как он движется; слышу в динамиках шорох ветра и звук проезжающих мимо машин. – Скажи мне, где вы находитесь, я приеду забрать флешку, и мы поговорим.

Я на миг нажимаю кнопку выключения звука и говорю:

– Ни за что…

– Именно, – заверяет меня Сэм и снова включает звук. – Завтра, Майк. Мы встретимся там, где ты скажешь. Позвони утром.

Он обрывает связь прежде, чем Люстиг успевает ответить. Мы оба смотрим на телефон, ожидая, что тот снова зазвонит, но – тишина. Через минуту Сэм выпрямляется. Он выглядит таким же усталым, как и я.

– Он мог отследить звонок, – говорю ему.

– Да, знаю, – отвечает Сэм. – Но не станет, если не случится что-то важное. Пойду приму душ. Если, когда я выйду, тут уже будет спецназ, по крайней мере, в тюрьму я отправлюсь чистым.

Я коротко усмехаюсь. Он прав. Нам придется довериться Люстигу хотя бы в этом, если не в чем-либо еще. И теперь, после слов Сэма, мысль о горячем душе кажется мне невероятно привлекательной. На один головокружительный момент наши взгляды встречаются, и я гадаю о том, каково было бы стоять под душем рядом с ним – полностью обнаженной рядом с другим человеком, впервые… впервые со времен Мэлвина. Эта картина возникает у меня в голове помимо моей собственной воли, и у меня перехватывает дыхание, а сердце начинает биться чаще.

Потом Сэм отводит взгляд и заявляет:

– Я иду первым.

– Ну, ты и джентльмен!

– Чертовски верно. – Он уходит в левую спальню, ту, что ближе к лестнице, и закрывает за собой дверь – нет, почти закрывает, потом приоткрывает снова и выглядывает в общую комнату: – Не смотри это долбаное видео без меня, Гвен.

Сэм слишком хорошо меня знает. Он знает, что я заставлю себя сделать это, теперь, когда мы знаем, что оно было снято не в том подвале. Я заставлю себя смотреть его в поисках улик, чего угодно, способного подсказать мне, где и кто его снимал. Может, этот поиск даст мне возможность отстраниться от страданий человека, запечатленного на видео.

Я киваю, но ничего не обещаю, и Сэм снова скрывается за дверью. Я слышу, как шумит вода в душевой, и не открываю видео. Вместо этого достаю из пакета, который ношу в рюкзаке, пару голубых пластиковых перчаток, потом беру пачку бумаг и отношу на кофейный столик. Сохранять отпечатки пальцев, вероятно, бесполезно: ценность этих бумаг в качестве улик закончилась, когда мы вынесли их из хижины. Но осторожность все равно не повредит.