class="p1">– Практически. Такие рынки, как этот, начинают работать рано, с самым рассветом и до обеда.

– Всего-то?

– А зачем больше? Дома тоже дела есть у людей. Те, кому что-то было интересно, уже для себя все нашли и отправились кто куда: домой, на работу, в поездку. А к обеду в таких местах ничего путного уже и не найдешь, как ни старайся.

– А у тебя уже спортивный азарт? Зачем тебе это все нужно?

– Ну я, конечно, не каждые выходные выбираюсь. Когда время посвободнее. Стараюсь найти что-нибудь этакое для рукоделия крестной. Она у меня живет в селе, а там ни магазинов нормальных, ничего нет.

– Сейчас есть маркетплейсы.

– Ну ты и сказанула, где моя крестная и где онлайн-магазины.

– Ей что, сто лет в обед?

– Практически. Уже к восьмидесяти подкатывает. Она-то меня на эти рыночные вылазки и подсадила. Я нашел фигурки всадников, которые в моем детстве были, бегемотов из киндера.

– О, я тоже таких собирала, когда в школе училась.

– Много чего интересного, что связывает меня с родителями. Их рано не стало, – пояснил Митя. – Но не будем о грустном. Ты же хотела узнать, зачем я туда вообще хожу.

– Ну да. Честно, это простое женское любопытство. Ладно, я понимаю, сходить на шопинг в торговый центр или что-то интересное заказать.

– Здесь тоже практически торговый центр, только старых времен – бабульки, например, достают из своих шифоньеров отрезы советских тканей, натуральных, в народном стиле, а для костюмов, которые шьет моя крестная, это самое нужное. Такие ткани, говорит крестная, в магазине сейчас уже не найдешь, а если найдешь, то цена кусачая. А она же в деревне своей и театр придумала, и пьесы пишет на народные и сельские темы, вот теперь начала декорации делать и костюмы шить.

– Чем бы дитя ни тешилось, как говорится. Только здесь не дитя, – добавила я. – Нет, это на самом деле очень классно, когда человек чем-то увлечен. Ты ей только ткани ищешь?

– Встречал красивую тесьму и кружево. Несколько раз посчастливилось приобрести буквально за копейки нитки для вязания, всякие красивые камушки и бусинки. Я же и сам когда-то мечтал стать модельером, но отец против был. Мол, бабья забава. А мне все это очень нравится. Вот теперь крестной и помогаю.

– Прекрасно тебя понимаю. Я для своей тети посуду разную привожу, специи, продукты интересные – она у меня кулинарка великая. А как радуется! Словно ребенок! Интересное оно все-таки это старшее поколение.

Так за разговорами о тетушках, о детстве, об увлечениях мы незаметно дошли до нужного нам места и практически носом уткнулись в главный вход сафари-парка. Перед нами стояла белоснежная арка, увитая то ли диким виноградом, то ли лианой. За ней виднелись кованые ворота и окошечко кассы.

Когда у серьезной барышни советского вида мы уже приобрели билет для посещения, то спрашивать про Половинкина, ради которого мы сюда, собственно, и пришли, ничего не стали – уж больно она неприветливо зыркала на всех из-под опущенных очков и строго буркала:

– Ваш билетик, вход слева. Проходите, не задерживайте очередь.

Хотя, по сути дела, и задерживать-то было некого. Редкие туристы, наподобие нас с Митей, хотели с утра пораньше посетить сафари-парк.

На входе у добродушного полного охранника мы поинтересовались: где можем сейчас увидеть Сергея Николаевича. Мужчина любезно указал нам на возвышение под цветущей мимозой. Там была то ли беседка, то ли недостроенная зона отдыха, где кто-то усердно копошился.

Мы подошли ближе, поздоровались. Мужчина разогнулся, повернулся к нам, и я поняла, что он зачем-то прикапывал в землю конусообразную посудину. Видимо, заметив мой заинтересованный и одновременно недоуменный взгляд, он пояснил:

– Поилка для птиц. Сейчас температура воздуха с каждым днем будет повышаться, птицам жарко, кормить-то их кормят, а вот где попить, они не всегда могут найти место. Мы их здесь радуем прохладной водой.

Вдруг прямо под ноги нашему новому знакомому кинулся какой-то пушистый комок, а потом мигом взлетел на дерево. За ним следом прискакал белый пес, довольно крупных размеров, гавкнул на дерево, задрав голову, потом начал ластиться к мужчине, но тот его пожурил:

– Джульбарс, опять хулиганишь?

Пес виновато опустил голову, словно он понимал, что именно ему говорили.

– Зачем белок гоняешь? Ступай к себе и не балуй.

Пес поднял глаза, снова виновато посмотрел исподлобья, опустил хвост и понуро поплелся в сторону главной дорожки. Сверху кто-то отчетливо зацокал с возмущением. Сергей Николаевич поднял голову, пошурудил чем-то в кармане и, выудив оттуда горсть орехов, поднял раскрытую ладонь на уровень груди. По стволу промелькнул пушистой молнией небольшой зверек.

– Белка! Ручная белка! – воскликнула я.

Белка в это время подошла к Сергею Николаевичу, двумя лапками взяла из его рук орешек и побежала к крохотному пеньку. Забравшись на него, она картинно уселась, словно позируя нам, и принялась за лакомство.

– Точь-в-точь, как на картинке из учебника по чтению в начальной школе, – восхищенно сказал Митя. – Белка песенки поет да орешки все грызет, так же там было у Пушкина?

– Верно, молодой человек. Наши белочки и петь умеют. Как начнут цокать, так не остановишь. Сергей Николаевич, рад представиться, – и он протянул Мите руку, которую тот сразу крепко пожал:

– Дмитрий. Можно Митя.

– Евгения, – я не осталась в стороне и тоже протянула руку.

Сергей Николаевич галантно приложился к ней, почти коснувшись губами. Я улыбнулась – интеллигент?

– Сергей Николаевич, вы-то нам и нужны. Есть ли у вас время проконсультировать нас по одному небольшому вопросу?

– Для интересующихся людей у меня всегда найдется время. Пройдемте со мной.

Пока мы шли по парку, Сергей Николаевич успевал рассказывать нам что-то интересное, порой подсказывал работникам, кого встречал на своем пути, раздавал указания, что-то спрашивал. Делал он это все так легко и непринужденно, что сразу становилось понятно – человек находится на своем месте.

– История нашего сафари-парка не такая уж и долгая, началась лет так десять назад. Вот смотрите, сейчас мы будем проходить одно интересное место – за этой стеклянной стеной находится мой рабочий кабинет, правда, бываю я в нем очень редко, только тогда, когда нужно какие бумажки подписать. А через нее можно понаблюдать, как живут здешние обитатели – большие попугаи и около пятидесяти крокодилов разных размеров.

– Вы так любите их?

Сергей Николаевич как-то ласково и по-отечески рассмеялся и пояснил:

– С попугаев-то и начался этот сафари-парк. Сначала у меня был один попугай, а потом на крохотной территории я сделал мини-зоопарк, назвал его «Джуманджи».

– О, так вы любитель этого фильма? – спросила я. – Неожиданно.

– В фильме,