замешаны другие чувства. Помните гиганта в морге? «Звероподобный» со второй формой – медведь, а они известны горячим и несдержанным норовом, крайне опасным при огромной силе, подтверждение тому зарубки на столе от когтей.

– Но жена его любит, видно невооруженным взглядом. Такая забота о душе!

– Любит, не стану спорить. При этом у нее сломаны ребра, не считая множества скрытых травм: когда она садилась или вставала, разве не слышали протяжных вздохов полных муки. А звуки походки и других движений? Они крайне плавные, чтобы не потревожить раны. Не стоит упускать забитый нрав. Кстати, сын его и вовсе ненавидит…

– Сын? Которому он спас жизнь?

– Господин Юрий, неужто вы верите словам людей? Прошу, не разочаровывайте подобным. Парню минимум несколько раз ломали челюсть – только так можно заработать дефект речи, подобный приобретенному им. Результаты дворовых потасовок? Тогда что относительно разбитой скулы? Не задумывались, откуда появилась травма? Туманник оплеуху дал или парень ударился о шерсть? Конечно, случайности могут случиться разные, но в речах парня не слышалось о предке особой печали. Когда же речь зашла о нападении, только Мефи и окрик матери не позволил ему сорваться!

– Не удивительно, такое потрясение! Может, вы путаете прижизненную ненависть со злостью на предка, навсегда его покинувшего?

– Может так. Я же полагаю, парень что-то скрывает, пытается заменить одни эмоции другими. Как не жаль говорить подобное, имеется вероятность, что в ночном происшествии мужчина, бросив сына, пытался в одиночку спастись бегством и напоролся на Туманника. Мать же попросила сына выставить отца героем…

– Однако наша задача спасать людей! – насупился я.

– Наша задача – выполнять приказы, а, что сверх – «превышение должностных полномочий». Я понимаю, вы, господин Юрий, не переносите страдания людей, и это достойно восхищения! Да и приказы порой можно трактовать довольно широко… Вот только стоит ли ради такой мелочи рисковать собой и нарушить правила?

От подобного вопроса, приправленного призрачной улыбкой, я умолк надолго.

Глава 2. Совесть и самообман. Часть 4.

Храм Пространства встречал почти столпотворением: Рейм, мисс Эльдерей и кто-то спиной ко мне. Компания стояла во дворе Храма и горячо спорила. Мне с трудом удалось сдержать хищный оскал – я слишком много думал, а мысли редко приносят хорошее настроение.

– …Плевать! Временщику тут нечего делать, пусть и под твоим присмотром, Эльдерей! Это мой город! – махал руками человек со стальной серьгой Пространственника.

– Простите, сер, – попытался Рейм. – Не хотел бы вас прерывать, но…

– Вот и молчи, щенок! Радуйся, что пока шлялся по городу, тебя, такого умного, всесильного и распрекрасного, не прибили. В этом городе люди и приказы, откуда бы ни исходили, должны согласовываться со мной…

– Даже когда вы, господин хороший, пьяны вусмерть? Лежите мордой в салате, а от вас разит горькой так, что пропойцы выстраиваются в очередь, дабы похмелиться амбре?

Развернувшегося Пространственника я встретил безукоризненно вежливой улыбкой. Срендин Тарм оказался мужчиной под сорок, с грубыми чертами лица и фасеточными глазами – кто-то из дальних предков являлся Жвальщиком. Надменный прищур создавал впечатление, словно тебя разбивают на кусочки и поглощают в бесконечной пустоте двух агатов идеальной огранки. После Лорн не впечатляло.

– Рад, что вы нашли возможность проснуться и выбраться на воздух. Думаю, второй раз я бы не выполнил просьбу Мисс Эльдерей – оставить вас почивать. Как-никак, я здесь по делу, собственно, как и Временщик, на коего вы так негодуете.

– Так это тебя пригнали из Агемо в нагрузку? Да вашу… – плевок мне под ноги заменил ругательство. – Мальчик, тебя давно из Университета выпустили? Или старшие курсы решили Временщикам экскурсию устроить? Валите обратно в Агемо и передайте, чтобы прислали помощь, а не балласт, который…

– Что делать? Срендин, прекрати! Успокойся! Почему? Ты их не знаешь! Они молоды, но это не значит, что не способны помочь с Туманником. Какие дальнейшие действия? Поговори с ними…

– Эльдерей, о чем с ними вообще говорить? – все больше заводился мой сослуживец. – Если в Агемо хотели сказать, что наши проблемы никому не сдались, то могли послать прямым текстом. А то отправляют неизвестно что мнящих о себе идиотов…

Все же не сдержал я оскала. Открытое оскорбление. Сам напросился. Честное слово, сам. Я напряг силы Пространственника. Серьга отозвалась чуть заметной болью. Собрался…

Звенящий звук пощечины разнесся окрест. Лорн вновь отступила ко мне. Срендин удивленно дотронулся до бледного следа. Рядом уже стоял напряженный Рейм.

– Кхм… Юная мадмуазель… Прошу прощения?

– Вы слишком много себе позволяете, – спокойствие льдов Глайсис прозвучало в речах девушки.

– Прошу простить мое недостойное поведение, – после секундного раздумья склонил голову оппонент. – Был неправ. Возможно, излишки выпитого еще играют в крови. Погорячился… Чем могу помочь гостям из Агемо?

Я вздохнул. Он бы так хорошо смотрелся подвешенным на громоотводе Храма Пространства.

– Нам необходимо съездить на места нападения Туманника. На те, где имелись свидетели.

– Не проблема! Можем выдвигаться сию минуту.

– Прекрасно. Вот только предварительно хотелось бы переговорить. Наедине. Если вы, конечно, не возражаете.

– Эльдерей, будь добра, проводи гостей к рыдвану. Мы подойдем чуть позже, – едва заметно поморщившись, кивнул Срендин.

Последняя, осмотрев нас, нехотя отразила жест Пространственника. Только теперь я заметил, что КБ в груди Последней сияет не так ярко – его покрывала свежая корочка коры. Конечно, в городе подобная мера не имела смысла, но символ того, что, после общения с Реймом, мисс Эльдерей экранировала КБВ, говорила о многом. Тем не менее Временщики держались на расстоянии от Последней.

Стоило небольшой группе скрыться за углом Храма Пространства, Срендин заговорил:

– Вы ведь посетили дом моей сестры? – промолчал. – Понятно… Как она?

– Не очень. Крайне опечалена смертью мужа. Оплакивает его. Печется о душе покойного и его доброй памяти.

– Ну и дура, – процедил он раздраженно… и печально. – Элекра слишком многое себе позволял…

– Пили вы не потому, что оплакивали зятя. Вы праздновали его гибель.

– Не гибель, а то, что он сдох! Жаль только Дерий пострадал… хороший мальчишка, не в отца пошел, – вновь я промолчал. – Гнилой был человек…

Из излитого в следующие пару минут крика души Пространственника не удалось узнать ничего нового: Элекра – лентяй, пропойца, и домашний тиран. Должен признать, Срендин профессионально давил на чувства, меня чуть не пробило на слезу на