с ним была лиса, на которую пялились все. После того, как принц ушёл, мы его больше не видели.

После собрания мы отправились на ужин. Нам раздали кашу, я целиком съела свою порцию.

С собой у меня всё ещё были булочки и сыр, приготовленные Тони. Я собиралась съесть их ночью.

Эндрю был постоянно голоден. Кэти едва ли ела вообще.

После ужина я залезла в палатку.

Завтра начнутся тренировки.

Меня пугали обещания сделать из нас «настоящих мужиков». Интересно, как к этим заявлениям относились остальные ребята.

Быть мужчиной страшно.

Я всё ещё не могла привыкнуть к некоторым сторонам мужской жизни. Ходить по-маленькому было проще, будучи девушкой, потому что если не держать… эту штуку… можно всё обрызгать мочой.

Постоянно находиться среди парней тоже было непросто. Да, я выглядела как один из них, но не чувствовала.

Мысленно перебирала все инструкции Тони. Как ведут себя мужчины, как они думают…

В какой-то степени я боялась, что перестану быть Катриной, но это война: меня убьют, если узнают, что я женщина. Или поступят со мной так, что смерть покажется милосердием.

Я достала одно зёрнышко из кошеля, а затем вернула его в ямку.

Теперь это моя жизнь.

Я спрятала зёрнышко под подушку. Съем утром, прежде чем кто-то обнаружит, что я девушка.

От этих зёрен теперь зависит моя жизнь. Я должна быть осторожной.

АЛЬБЕРТ

Зеба вернулась. У нее была записка от Горана.

Я развернул записку. Он был в новом лагере, собираясь завтра начать тренировать много мальчиков, едва ли мужчин. Он не видел моего отца целую вечность, но обязательно сообщит новости, если что-то изменится.

Его новый приказ шел вразрез с нашим планом. Армия моего отца за считанные дни стала в разы больше.

— Ал, — Калеб увидел беспокойство на моем лице.

— Все хорошо, Калеб. Горан уговорит некоторых из них сражаться за наше дело. С нами все будет в порядке, — я пошел искупаться в озере.

Вода была теплой, а озеро скрыто деревьями. В такие моменты я всегда думал о ней. О моей прекрасной леди.

Я не мог перестать видеть эти глубокие печальные серые глаза каждый раз, когда закрывал свои. Я так старался воспроизвести в памяти ее запах. Ее смех и ее голос.

Но память все сильнее подводила меня.

Руки обхватили меня сзади.

— О чем задумался, Ал? — Конни всегда была такой теплой.

— Об этой войне. О том, что мы сделали. Я не ожидал, что мой отец станет таким невменяемым.

— Ал, он любит тебя.

Я фыркнул.

— Он слишком странно это выказывал, Констанс.

Она была Ласточкокрылой, которую я хотел отправить к отцу моей леди, чтобы он исцелился. Моя леди сказала, что он болен и умрет без магии Ласточкокрылых.

Подозреваю, его уже нет в живых.

— Что происходит между тобой и Робом? Каждый раз, когда он возвращается, ты дуешься.

Я усмехнулся. Она далеко не идиотка. Наблюдает за мной слишком пристально.

— Военные дела, он добывает для меня информацию, Констанс.

— Не лги мне. Я не Дризельда.

Я обернулся. Она очень красива, но она не моя леди.

— И даже твоя сексуальная ухмылка не смягчит меня. Ты уже некоторое время что-то скрываешь. Откройся мне. Может быть, я смогу помочь.

— Боюсь, на этот раз ты не сможешь помочь.

— Что, ты не доверяешь тому, насколько хорошо я могу быть информирована?

Я усмехнулся.

— Нет, позволь мне перефразировать: на этот раз ты не станешь помогать.

Ее улыбка исчезла, и она посмотрела вниз на воду.

— Кто она?

Я уже говорил, что она умна?

— Не Дризельда.

Она рассмеялась.

— Мы все это знаем.

— Мне жаль. Я знаю, что это не входило в план, — тихо сказал я.

— Она знает, что ты жив?

Я покачал головой.

— Дай угадаю, это встретился с ней там, на балу.

Мои губы слегка изогнулись, и я кивнул.

— Главное, что это не Дризельда, — тихо сказала она. — Она красивая?

— Не знаю, на ней была маска, а в момент снятия масок она просто сбежала, — в моем тоне чувствовалась печаль.

— Ты понятия не имеешь, как она выглядит?

— Нет, но она была особенной, Конни. Как будто ее душа резонировала с моей. Между нами была связь, которую я не мог отрицать.

— О, Ал, ты влюблен в девушку, которую даже не знаешь.

— Я знаю достаточно. Она из Эйкенборо. У нее был странный запах ванили и розы и самые грустные серые глаза, — я хохотнул. — Знаю, что звучит по-идиотски, — между нами воцарилось молчание. — Ее отец болен, и я хотел, чтобы ты помогла ему. Все это жутко неправильно, да?

— Нет. Ты хотел помочь кому-то, кому повезло меньше, чем тебе. Это впервые, Ал.

— Я так ошибался насчет бедных. Она думала, что я самый высокомерный ублюдок в мире.

— Что?

— Я не стал говорить ей, что я принц, я не такой уж большой идиот, но она что-то во мне разбудила. Я хочу быть лучшим королем, чем мой отец, и она помогла мне увидеть, что для этого нужно, — я вздохнул. — А я даже не представляю, как она выглядит.

Конни мягко коснулась моего лица, и в ее глазах заблестели слезы.

— Я должна ненавидеть эту незнакомку всем сердцем, я хочу этого, но мне не нравится твое разочарование или тот факт, что какая-то простолюдинка помогла тебе понять, каким королем ты бы хотел стать.

— Кто бы мог подумать. Девушка из бедной семьи перевернула мой мир.

— Эйкенборо, говоришь?

Я кивнул.

— Я посмотрю, что могу сделать.

— Конни!

— Несколько драконов держат связь с деревнями. Из-за приказа твоего отца женщинам придется нелегко: в одиночку растить