Самый простой и в то же время самый сложный способ осуществления мечты – материальная свобода. Деньги, которых должно быть достаточно, чтобы купить себе этот рай. Но сначала за очень большие деньги следует откупиться от всех обязательств, душевных страданий, причиняемых и навязываемых глупыми человеческими эмоциями: совестью, а также абсолютно бесполезным и разрушительным – как для тела, так и для души – чувством вины. Только деньги способны дать то, о чем он мечтает: счастье, покой и красоту, радующие глаз, сердце и душу.

И Федор сделает все возможное и даже невозможное, чтобы получить эти деньги любыми способами. Вот только откуда у него это странное ощущение на грани физического страха, что деньги от него постепенно уплывают? Мистика какая-то. Ну уж нет! Своего он не отдаст никому. Пойдет даже на преступление и не оглянется.

Он подъехал к дому на такси, Соня уже стояла возле распахнутой настежь калитки. Загорелый и отдохнувший, пышущий здоровьем и весьма довольный собой, Федор важно вошел во двор. Они обменялись приветствиями, суховатыми поцелуями в щеки и направились к дому. Соня несла кейс, а Федор два больших чемодана: один со своими новыми стильными вещами, другой с подарками для родственников.

Присев на скамью, удовлетворенно огляделся, вдыхая ароматный запах хвои и буйно цветущих роз, ухоженных заботливой Соней. «Надо же, ни одного завядшего цветка, – невольно подумал Федор. – Двор чисто подметен: ни соринки, ни пылинки. В доме наверняка также все вылизано. Как хорошо вернуться туда, где тебя ждут».

– Что с собакой? – спросил он, наблюдая за Мартой, которая даже носа не высунула из будки при появлении хозяина.

Почему-то она не встречает его как прежде – повизгивая от радости, отчаянно, словно пропеллером, вертя хвостом и демонстрируя свою преданность, но не приближаясь, так как ласки от хозяина все равно не дождаться, а разозлить можно запросто.

– Заболела? Так надо вызвать ветеринара, – назидательным тоном втолковывал Федор самые элементарные вещи несообразительной жене. – Не успел из дома ненадолго уехать, как здесь творится черт знает что.

Он даже обрадовался, что нашел к чему придраться, лишь бы не испортить жену похвалой. Она всегда должна знать свое место. Как собака.

– У нее стресс, – сказала Соня и присела рядом с мужем, взяв под руку и наклонив голову к его плечу. – Как съездил?

«Льнет ко мне словно кошка. Значит, соскучилась. Может, хоть долгая разлука сделает ее поразвязней. До чего же знойные и темпераментные эти средиземноморские красавицы! Будто заново народился. Куда до них нашим бабам!»

– Я не понял про стресс у собаки.

– Ветеринар ей вряд ли поможет. Немного отдохнет от наплыва гостей и снова в себя придет.

– У тебя, я вижу, совсем крыша поехала от безделья.

Федор закрыл глаза и прислонился затылком к нагретой солнцем кирпичной стене. Он приехал, значит, скучать ей теперь не придется. А где же мальчики? Больше всего Федора покоробило, что его не вышел встретить Феденька. Видимо, так обиделся, что ждет, когда отец первым сделает шаг к примирению и повинится перед сыном. Но Федор тоже должен выдержать характер, поэтому лучше взять передышку перед важным разговором с сыном.

– А Феденька где? Отдыхает? – Федор почувствовал, как вокруг повисла тишина. – С ним все в порядке? – встревоженно спросил он и пристально взглянул на Соню.

– Не волнуйся. Он жив и здоров. И с ним все в порядке… Но дома его нет.

– Разве ты не сообщила, что я приезжаю? Пытался сам до него дозвониться, но его сотовый вне зоны доступа.

– Дату и время твоего возвращения он знал.

– Но ты могла бы ему и напомнить. Он молодой, и неудивительно, что память короткая.

– Вчера вечером он ушел из дома и не вернулся до сих пор.

– Ты знаешь, что ребенка не было всю ночь дома, и так спокойно об этом рассуждаешь?! – Разъяренный Федор вскочил со скамьи и принялся дрожащими от волнения пальцами набирать номер.

– Я всю ночь не спала, ждала его. Думала, он у себя дома переночевал.

Соня стояла перед Федором, остро чувствуя свою вину. Она опустила голову и готова была провалиться сквозь землю, лишь бы эта пытка закончилась и его любимый Феденька поскорее нашелся.

– Думала она, видите ли! – уже кричал Федор. – Да у тебя мозгов нет, чтобы думать. В полицию надо было обратиться. В полицию! Ты это-то хоть понимаешь, дурная твоя башка? Почему он ушел?

Федору теперь важно точно знать, что виной ухода сына из дома была именно Соня, ненавистная мачеха, а не он, отец. А раз Феденька ушел перед самым приездом отца, то выходило, что причина в нем, отце.

– Где же Феденька может быть?

Он, не переставая, набирал номер сына, сбрасывал и снова набирал, но абонент по-прежнему был вне зоны доступа.

– Мы с ним немного повздорили…

– Я так и знал! – взревел Федор. – Я так и знал, что ты все испортишь! – глаза его налились кровью.

Он с ненавистью смотрел на жену, сжимая кулаки и нависая над ней злым роком.

– Это ты виновата в том, что мы с ним до сих пор не можем найти общий язык! Это ты! – орал благим матом Федор на съежившуюся Соню. – И зачем я только связался с тобой?! Ты мне за все ответишь, если с ним что случится. За все! – выкрикивал Федор, снова и снова набирая номер.

Наконец ему удалось куда-то дозвониться.

– Алло! Рая, ты?.. Вчера приехала? А Феденька с тобой?.. Думаешь, он у себя дома?.. Звонил тебе вчера?.. Да, у меня все хорошо… Да, съездил нормально. Мы потом поговорим, когда приедешь, хорошо?

Федор обернулся к Соне:

– Я сейчас поеду к нему. А ты моли Бога, чтобы Феденька нашелся. Иначе тебе лучше наложить на себя руки. Потому что я, если что с ним случится, живьем тебя в землю закопаю, так и знай! И ни один смертный не узнает, куда ты исчезла, – произнес Федор и направился к гаражу.

Соня стояла ни жива ни мертва, словно тень. Руки тряслись, как у дряхлой старушонки, по лицу потоком струились слезы. Ей было горько, обидно и страшно.

– Феденька, здравствуй, сынок! – услышала она подобострастный голос мужа.

Соня попыталась разглядеть два расплывающихся силуэта возле калитки, но предательская влага застила глаза. Спотыкаясь и чуть не падая на ступеньках, она вбежала в дом и, вихрем промчавшись мимо испуганных мальчиков, влетела на второй этаж и заперлась в своей комнате. Упала на кровать и разразилась истерикой, рыдая в голос и уткнув лицо в подушку.

Душа ее разрывалась на части, бедное тело от усталости и напряжения ныло и болело, словно его только что использовали как боксерскую грушу. При этом она ясно представляла совершенно счастливое лицо довольного пасынка и – чего скрывать, взяла-таки грех на душу – пожелала ему сдохнуть как собаке!

Соня слышала, как мальчики жалобными голосами просились к ней в комнату и тщетно стучали в закрытую дверь, но ей было не до них. В конце концов, у них есть родная мать и дядя, какой-никакой, вот пусть и идут к ним за утешением. А с нее хватит – нажалелась всех вдосталь на свою голову, хоть в петлю теперь лезь, как посоветовал ей дорогой муженек.