После похорон тетушки Феденька снова подался в столицу, Федор же погрузился в глубокую депрессию, так как только теперь осознал, в какую же беду он попал. Федор ходил как в воду опущенный, и окружающим было предельно ясно: брату трудно смириться с потерей любимой сестры. Но никому даже в голову не могла прийти истинная причина его скорби.

Скоро Федор объявил, что собирается стать опекуном мальчиков.

– Сын знает об этом? – спросила Соня.

– Ему незачем об этом знать.

– Но он не простит тебе, если ты не посоветуешься с ним или хотя бы не предупредишь о своих намерениях.

Стоило Федору лишь намекнуть сыну на возможность опекунства, как Феденька мигом примчался из столицы. Грандиозный скандал, разразившийся в доме, мог сравниться разве что с землетрясением силой в шесть баллов: жертв нет, а страху натерпелись. Уверенность в твердости намерений отца сделать Феденьку единственным своим наследником дала трещину, так как назревала опасность делиться с «бедными сиротами, которые остались без какой-либо поддержки».

Федору пришлось воочию убедиться в силе ревности сына, которая не знала границ. Радоваться этому он не торопился и все же ощутил облегчение: Феденька даже в мыслях не допускает, что отец может полюбить еще кого-то, кроме него! Поэтому возникшую вдруг ненависть к мальчикам желательно было как можно скорее погасить, убедив сына в том, что его права единственного наследника нерушимы. И Федор клятвенно пообещал, что сын – единственный наследник его огромного состояния, никто и ни при каких обстоятельствах не получит даже копейки от завещанного Феденьке.

И только тут Федор до оконца осознал, какую непростительную ошибку – нет, даже преступление! – он совершил полгода назад по отношению к собственному сыну, поддавшись на уговоры Раисы. Но ведь он доверял ей как себе самому, так как именно Раиса избавляла его от нежеланного ребенка, травя Соню препаратами, вызывающими прерывание беременности. Благодаря Раисе он также благополучно избавился от Нинки, позорившей Феденьку.

Какая же между ним и сестрой образовалась гармония… И сколько проблем появилось у Федора уже после ее смерти!

Неужели он в ней ошибался? Неужели не она находилась в его власти, исполняя все его преступные желания, а он сам попался в ее ловко расставленную ловушку? Нет, не может быть! А почему, собственно, не может? Ведь подвела же она его, да еще и сама загнулась от сердечного приступа. И это в тридцать четыре года, когда жизнь только начинается. Она ведь даже не знала, с какой стороны находится это самое сердце, которое у нее никогда не болело, а потому его как будто и не было вовсе. Неужели оно появилось после совершенных преступлений и не захотело, не смогло примириться со злом?

Бред! Какая чушь иногда приходит в голову! Вышвырнуть все эти сантименты из сознания и начать думать о том, как исправить ошибку. Ничего, с этой проблемой он рано или поздно справится, время еще есть.

Успокоив Феденьку относительно наследства, Федор принялся оформлять опекунство. Обретя былую уверенность, но все же не понимая, почему отец немедленно не отписывает ему все свое имущество по дарственной, Феденька принялся обходить свои будущие владения, окидывая их хозяйским взглядом рачительного хозяина, от которого не укроется ни одно упущение.

Соне ничего не оставалось, как снова смириться с пасынком. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на его стервозные выходки, которые он неизменно устраивал, вынуждая отца скандалить с женой. Любимым его развлечением стало портить Сонины вещи: то шубу норковую общиплет в самых заметных местах, то каблуки у дорогих туфель подпилит, то платье модное зальет какой-нибудь пакостью так, что оно годится только на выброс. И все ему сходило с рук, так как «Феденька несчастненький и недавно лишился матери, вот и не выдерживают нервы, глядя на молодую, красивую, а главное – живую мачеху».

И виновница всех этих хулиганских выходок, конечно, Соня, – не бедного же мальчика в этом обвинять? – которая «совсем не старается найти к нему подход и расположить Феденьку к себе искренней любовью и ласковым вниманием».

Вдоволь поиграв на Сониных нервах и натешившись ролью хозяина дома, Феденька вновь укатил в Москву разгонять тоску. Все в доме вздохнули с облегчением.

И снова жизнь Сони свернула не на ту тропинку. О разводе она больше не вспоминала, так как мальчики как никогда нуждались в ее участии. Они сразу сообразили, что надеяться им остается только на Соню, ведь ни дядюшке, ни двоюродному брату, ни тем более окончательно спившемуся отцу до них нет никакого дела. Дети нутром чувствуют, когда их любят, а когда нет.

Как бы там ни было, а ограничивать себя ролью домохозяйки Соня не собиралась, а потому настояла, чтобы Федор как можно скорее нашел для нее работу и согласился на домработницу, которая бы и по дому помогала, и за детьми присматривала. И – о, чудо! – Федор пошел ей навстречу!

Правда, только после грандиозного скандала, который он устроил жене, обвинив ее чуть ли не во всех смертных грехах. Но помощницу, которую она нашла, в дом принял и словечко за жену в мэрии их провинциального городка замолвил. Красный диплом престижного столичного университета Сони с экономической специальностью пришелся как нельзя кстати для должности специалиста финансового управления.

И все же для нее оставалось загадкой истинная причина его уступки. Может, Федор опасался, что жена и в самом деле сбежит от той тяжкой жизни, которую он ей постоянно навязывает? Или было еще какое-то веское основание, о котором Соне только предстоит узнать?

В каждом уважающем себя населенном пункте, именуемом городом, непременно найдется свой собственный Белый Дом, так называют в народе здание администрации. И теперь Соня сподобилась великой чести там работать. Коллектив, состоящий в основном из представителей лучшей половины человечества – конечно же, женской, кто бы сомневался! – принял ее с некоторым недоверием.

Всего в Соне было слишком: ума, привлекательности – особую неприязнь вызывала роскошная коса, – принципиальности, трудолюбия, льющегося через край. Да еще муж, такой великолепный и представительный мужчина, к тому же удачливый руководитель и бизнесмен. Ну за что к ней хорошо относиться? И вообще, сначала чужачку следовало проверить на предмет близости или отдаленности духу и взглядам, царящим в стенах мэрии.

Соня с удивлением обнаружила, что ее профессионализм здесь никому не нужен. Вернее, нужен, конечно. Но для карьерного роста вполне можно обойтись и без него: всегда найдется кому воз тянуть. А вот для руководящей должности требовалось совсем иное: умение вовремя лизнуть начальство, заверив его в безграничной преданности, затем искусно подсидеть и сдать со всеми потрохами начальству рангом повыше, чтобы освободить для себя приглянувшееся место под солнцем. Поэтому скучать чиновникам местного разлива не приходилось. Да и за своим местом требовался глаз да глаз: того и гляди выбьют из-под тебя кресло, которое кому-нибудь покажется очень мягким и удобным.