Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повсюду продолжали выть сирены. Вся городская полиция и прочие службы быстрого реагирования спешили к месту катастрофы. По радио в машине я слушал уже прямую трансляцию какого-то ушлого репортера с места событий, оказавшегося там раньше других. Журналист бойко комментировал разворачивающуюся спасательную операцию в прямом эфире. От него я узнал, что, по предварительным данным, на заводе СПГ и прилегающей территории от взрывов пострадали не менее трехсот человек. Но, количество убитых и раненых еще только уточняется. И никто пока не догадывался о причинах столь масштабной аварии. А ведь это я стал автором столь грандиозного фейерверка! Свою работу диверсанта я выполнил четко.
Конечно, чисто по-человечески, мне было в глубине души даже немного жалко тех работяг и охранников, которые погибли на своих рабочих местах по причине взрыва. Но, они стали всего лишь сопутствующими жертвами этой войны, развязанной не мной и не нами, а правителями исключительной страны, которые натравили друг на друга два братских народа, накачивая оружием своих марионеток, чтобы они стреляли в нас и в наших детей, разрушая много лет артиллерией мирные города Донбасса. И потому я не чувствовал никаких угрызений совести. Я просто мстил за своих близких, нанося ущерб врагам на их территории там, куда мог дотянуться.
Глядя на собственноручно устроенный убийственный «фейерверк», лишь волна злорадства переполняла меня, заглушая все остальные чувства. В этот момент я внезапно вспомнил имя своей маленькой дочери, погибшей под обстрелом в Донецке, когда вражеский снаряд залетел прямо в нашу квартиру. Ее звали Леночкой. И моя молодая и красивая жена Полина погибла в тот момент вместе с ней. Их обеих разорвало в кровавый фарш. Я же в то роковое утро находился на службе, потому и спасся. И теперь, когда вся эта картина снова всплыла перед моими глазами, наполнив сердце болью и яростью, никакой пощады врагам от меня ждать точно не стоит.
Путь до трейлер-парка не занял много времени. Промзона городской окраины промелькнула быстро, а дальше налево от шоссе между океаном и дорогой примостился трейлерный городок, а направо, напротив него, находилась свалка. Очертания пейзажа в ночи просматривались благодаря зареву, подсвечивающему небо. Фонарей же здесь было минимальное количество. Но, поскольку я уже проезжал по этой местности в светлое время, то окрестности представлял себе достаточно хорошо.
Теперь настало время избавиться и от пикапа. И я решительно загнал машину в какие-то развалины, притулившиеся возле городской помойки, представляющей собой холм приличных размеров, состоящий из мусора. С противоположной стороны этой «достопримечательности» местного рельефа притулилось кладбище старых машин и заводик по переработке отходов, который работал круглые сутки, посылая горелую вонь в атмосферу ближайших пригородов и отравляя «дыханием» своих труб даже вполне приличные районы. А, поскольку ветер здесь дул постоянно со стороны океана, то обоняние обитателей трущобного городка из вагончиков как раз почти не страдало от близости свалки. И это, пожалуй, был один из немногих плюсов для жителей этого района трейлеров.
Забрав из пикапа все необходимое и сунув это в небольшой рюкзачок, я мысленно прощался с весьма неплохим автомобилем, выручившим меня в трудный момент, поджигая в качестве фитиля тряпку, пропитанную бензином, с таким расчетом, чтобы бензобак рванул не раньше, чем я отойду на безопасное расстояние. За развалинами какого-то предприятия, отделенного высоким забором, с дороги не было видно, что горит автомобиль. Просто раздался хлопок и что-то вспыхнуло сзади заброшенного здания. Но, источник огня оставался скрытым от глаз проезжающих. И вряд ли кто-нибудь мог логически связать этот сравнительно небольшой костер с одиноким путником, неторопливо бредущим по обочине вдоль шоссе.
Вскоре горящий пикап остался достаточно далеко позади. Я специально уничтожил машину не очень близко к району трейлеров, чтобы никто не подумал искать меня там. Обычная профессиональная паранойя. Но, диверсанту всегда лучше перестраховаться, особенно, если он заметает следы. Дальнейший путь мне предстояло пройти пешком в темноте, разбавляемой светом нескольких тусклых фонарей, заревом пожара, повисшим над портом, и светом звезд в вышине черного южного неба. Впрочем, дымка дневного смога, остывающего и опускавшегося к самой земле, постепенно создавала довольно плотный туман, который пока не мог разогнать даже легкий ветерок, дующий с океана.
После автомобиля, оборудованного кондиционером, воздух снаружи казался мне пыльным и душным. Я брел по обочине, а по шоссе мимо меня проносились машины на приличной скорости. Несмотря на позднее время, трафик все еще оставался довольно плотным. Отработав положенное за день и закончив на сегодня дела в городе, люди спешили к своим загородным домам, чтобы, переспав ночь в покое, снова с раннего утра окунуться в привычную повседневную суету. В основном, то были представители среднего класса, спешащие в свои коттеджные поселки, расположенные на природе гораздо дальше от города, нежели убогий трейлер-парк, приютившийся в пригороде сразу же за промзоной и напротив свалки. Но, в этой близости к городу состоял еще один плюс района домиков-вагончиков, ведь его обитатели имели возможность значительно экономить на транспортных расходах.
Многим людям, которые насмотрелись кинопродукции местной «империи грез», кажется, что колесить по стране на трейлерах в поисках лучшей жизни очень романтично. Но, на самом деле, трейлерное существование люди выбирают для себя вовсе не по причине жажды путешествий. В исключительной стране так живут многие миллионы небогатых граждан, пытаясь экономить свой скромный бюджет. Свой дом или даже маленькую квартирку тут могут позволить себе далеко не все. А собственный трейлер все-таки лучше, чем положение бездомного.
И, разумеется, далеко не все обитатели подобных районов потеряли надежду на лучшее. Есть те, кто, живя в подобном временном жилище и экономя на всем, пытаются скопить первоначальный взнос, который потом заплатят за собственное жилье, взяв ипотеку. Обычно, это молодые люди из бедных семей или эмигранты. Многие из них поначалу действительно верят в романтику, в собственную трудоспособность и в удачу. Но, с возрастом иллюзии рассеиваются. Молодежь стареет, заводит семьи, а нужную сумму скопить все никак не получается. И чем больше рождается детей, тем меньше денег удается откладывать. Потому, за исключением отдельных счастливчиков, которым удается пробиться на хорошо оплачиваемые места или преуспеть иными способами, большинство бывших молодых романтиков остаются обитателями трейлеров на долгие годы, а то и на всю жизнь, постепенно спиваясь от безнадеги или подсаживаясь на наркотики.
Конечно, далеко не все жители подобных районов погрязли в алкоголизме или наркомании, но подобных персонажей тут встречается гораздо больше, чем в других местах. Может быть, потому что все здесь на виду. Трейлеры стоят довольно плотными рядами друг перед другом. И вся жизнь людей, населяющих их, открыта для любопытных взглядов. При желании соседи легко могут подслушивать и подсматривать друг за другом. Заборы тут ставить не принято. Да и земля под трейлером не собственная, а лишь арендованная, принадлежащая либо штату, либо просто частнику. И за аренду места надо платить, хотя совсем не так много, как за обычное съемное жилье.
Еще одну категорию жителей подобных мест составляют немолодые люди, выброшенные на обочину жизни стечением трудных жизненных обстоятельств. Встречаются тут те, кто потерял работу по причине возраста. Некоторые попали в неподъемные долговые обязательства, например, взяв кредит на операцию, стоимость которой не покрыла медицинская страховка. Есть и такие, кто банально не смог выплачивать ипотеку, лишившись жилья и попав на проценты. В трейлерах часто ютятся и просто лентяи, предпочитающие жить на пособие и подачки от благотворительных фондов.
Здесь есть разные люди, как и везде, но неудачников в трейлер-парках все-таки побольше, чем в других местах, не считая лишь те заброшенные развалины, где обитают настоящие бомжи. А, поскольку у многих трейлерщиков жизнь не складывается, то и в криминал они уходят. Тут небезопасно, а население отличается хамством. Потому зажиточные обитатели престижных районов презрительно зовут жителей подобных поселений
