Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приняв душ, я вскоре выяснил, что она умеет и готовить. По крайней мере, яичница-глазунья с беконом в ее исполнении получилась не пережаренной и вполне съедобной, без кусочков яичной скорлупы. Еще я заметил, что она где-то умудрилась купить целый багажник продуктов, набив ими здешний старенький холодильник. Да еще и настоящую посуду приобрела, не одноразовую. Хозяйственная девушка мне досталась, однако.
За завтраком, когда уже пили кофе, она неожиданно поведала новости:
— Прости, что я вчера вспылила. Ты оказался прав, полиция меня тоже теперь ищет. Как только я пришла в клуб, так сказали мне, что коп днем заходил. И ему сообщили время, когда я работаю. Но, у нас там девчонки тертые, копов не любят. Потому обманули его, сказали время на два часа позже настоящего, когда меня можно застать. Я, конечно, не стала копа дожидаться, а сразу уволилась, взяла расчет наличными и уехала. Так что теперь здесь в домике буду сидеть у тебя на шее какое-то время, пока другую работу не найду в окрестностях.
— Только прямо сейчас искать не начинай. Опасно. Твои документы у них в базе. Лучше затаиться, на дно залечь, как подводная лодка, пока все не успокоится, — сказал я.
— Значит, мы на дне? — улыбнулась она. И серьезно добавила:
— А как же аренда этого домика и покупка машины на мое имя?
— Так я же не случайно выбирал место. Здесь юрисдикция другого штата. А базы данных в каждом штате собственные. Копы, конечно, информацией обмениваются, но, бюрократия никуда не делась. И тому, кто ведет это дело, надо слать запросы официально. А это можно только по судебному решению. Получить его тоже непросто, потому что никакая твоя вина не доказана. Нет у них ни одного доказательства, что ты со мной в каком-нибудь сговоре состоишь. Потому, официально тебя пока может разыскивать только сам этот детектив или его помощник, чтобы допросить, как свидетельницу по моему делу. А ты имеешь право хранить молчание. Да и вообще, не так просто прикопаться к человеку, если нечего ему предъявить. И копы это знают. Так что, какое-то время для спокойной жизни у нас будет, даже если следователи начнут шевелиться изо всех сил прямо сейчас, — объяснил я.
— А дальше что с нами будет? — спросила она без особой радости.
— Придумаем, время есть. Допустим, эти копы сейчас начнут голову ломать, куда же ты делась. Но, даже если найдут тебя, то ты имеешь право посылать их подальше. Могут и не найти. Таких случаев очень много, когда человек просто переезжал в соседний штат, и полицейские не могли его найти десятилетиями. В конце концов, если копы начнут тебя сильно доставать, то переедем еще раз, — сказал я.
— Ты говоришь так, словно я преступница, — пробормотала она.
Я уточнил:
— Соучастница, раз решила связаться со мной.
— Я даже не знаю, в чем соучаствую. В твоем нападении на медработника в больнице, что ли? Или все серьезнее? — спросила она с недоумением в глазах.
— Все серьезнее, — кивнул я. И сделал ложное признание, чтобы хоть как-то объяснить ей свое положение:
— Я на самом деле гангстер. Ночами езжу в разные места и решаю вопросы за гранью закона. Бывает, что и людей приходится убивать в перестрелках. Работа такая.
Я уже был достаточно уверен в ней, понимая, что в полицию Джессика не настучит. Просто мне хотелось подвести ее к осознанному выбору. Решил, что неэтично как-то использовать девушку совсем втемную. Пусть переваривает информацию, что живет с человеком, который находится на стороне криминала. А про мою настоящую диверсионную деятельность ей знать не нужно.
Она погрустнела и задумалась на пару минут, молча допив свой кофе. Но, когда опустила пустую чашку на стол, проговорила не то в шутку, не то всерьез:
— Ладно, буду подавать тебе патроны, если что. Куда же мне деваться, раз связалась с таким крутым гангстером, который по ночам занимается темными делами?
Потом добавила:
— Мне не привыкать. Отец мой тоже был не в ладах с законом. Его убили из-за разборок между дилерами наркоты. А мама умерла от передозировки. Я в социальном приюте дорастала с четырнадцати лет. В семьи приемные меня два раза определяли, но сбегала я каждый раз. Оттого и образования у меня нормального нет. Вот такие дела.
Я сказал вполне серьезно:
— Ну, у каждого человека всегда есть выбор, если он не заперт в тюрьме и не беспомощен. Ты в любой момент можешь свалить от меня, если захочешь. Я же тебя не собираюсь удерживать рядом с собой насильно.
Джессика мило улыбнулась:
— Дурачок, я сама хочу остаться с тобой и никуда уходить не собираюсь. Ты никогда не слышал, что женщины любят сильных и загадочных мужчин? Это как раз мой случай. Ты мне отца моего собственного напоминаешь. Так что буду твоей сообщницей. А, если посадят, судьба такая у меня, значит.
После выяснения отношений с Джессикой, мне стало легче на душе. Позавтракав, я занялся тем, чем и планировал. Оборудовал в гараже тайник для своего арсенала и начал собирать маленькую лабораторию для изготовления самодельных взрывных устройств. Потом, немного поспав днем и плотно поев, я снова отправился в город.
Когда прибыл на место, вечер золотил фасады городских небоскребов и крыши старых невысоких зданий закатными лучами, длинными тенями поглощая улицы наступающими сумерками. На первом перекрестке я свернул налево, потом завернул направо и выехал к неприметному зданию старой постройки с магазином электроники внизу. Я все-таки вспомнил адрес нашего хакера. По легенде он работал в этом магазине продавцом-консультантом. И мне, чтобы вступить с ним в контакт, нужно было последовательно назвать несколько устаревших моделей телевизоров, которые, якобы, я ищу. Вот только я забыл, какие…
Был и второй способ контакта, через чат одной достаточно популярной компьютерной игры. Но, для этого мне нужно было сначала войти в эту игру с какого-нибудь компьютера, создать своего персонажа и прокачать его до определенного уровня, чтобы открылась возможность вступить в клан, в котором имелся внутриклановый чат, где тусовался персонаж агента. Вот только и там нужно будет написать кодовую фразу, которую я не помню.
Как все долго и сложно! Получается, что я забыл пароли. Значит, нарушу инструкцию и просто прослежу за парнем, а потом, выждав удобный момент, напомню ему о себе. Обрывки памяти подсказывали, что он знает меня в лицо, потому что мы уже с ним раньше встречались по нашей диверсионной работе. Только не помню, по какому именно делу и при каких обстоятельствах. Но, во всяком случае, он должен меня узнать.
Решил пока установить за ним наблюдение. Для этого я оставил машину на платной парковке и пошел к магазину. По дороге ощущал себя не слишком уютно. Без машины мне казалось, что я лишен защитной брони. Хотя, на самом деле, никакой брони, конечно, в пикапе не имелось. Просто за рулем я чувствовал себя в собственном личном пространстве, а на просторе улиц это чувство сразу же исчезало. Народ в это время уже валил с работы, и на перекрестках скапливались толпы прохожих, спешащих после службы кто по магазинам, кто в кафе и рестораны, а кто и просто сразу домой.
Вспоминаю, что никогда не любил толпу, потому что не умел ее контролировать. Да и случись что-нибудь, я не хотел бы посреди толпы горожан затевать перестрелку. Одно дело, когда убиваешь противника, сознательно служащего вражескому государству, например, полицейских или охранников важных инфраструктурных объектов. И иное дело, когда приходится убивать мирных жителей, которые, в сущности, виноваты лишь в том, что голосуют на выборах за того или иного политика.
А ведь, как показывают социологические исследования, большинство людей, составляющих народ, голосует не из-за политических убеждений, а лишь из-за личных симпатий к тому или иному кандидату. И многие принимают решение, кому отдать свой голос, просто глядя на внешность политика по телевизору и решая, насколько он симпатичный. Так что массовые убийства — это не моя специализация. Я понимаю, что простые люди, по большому счету, не виноваты в государственной политике. Потому цели моих диверсий составляют промышленные
