– Что вам угодно? – прокашлявшись и держа руки за спиной, как можно любезнее спросил Хельмо.

– Мы слышали, – начала девушка, – об одном вашем славном обычае.

Звучало нестрашно, хотя голос у незнакомки был сладкий и, несмотря на хрипотцу, столь же пробирающий до костей, как у Имшин. Она выдержала паузу. Хельмо сглотнул.

– О… Вы интересовались нашей культурой перед походом?

Посыпались лёгкие снисходительные смешки, но девушки торопливо закивали. Хельмо заметил, что и другие воительницы, облюбовавшие эту часть лагеря, стали подходить от шатров и костерков. Их уже было больше дюжины, некоторые наблюдали издалека.

– Какой… – Хельмо сбился, убеждая себя, что всё нормально и происходит не более чем знакомство с одним из союзных полков, обязательное для слаженного ведения кампании, – какой обычай вас интересует?

– Правда ли, – углы губ девушки приподнялись, на щеках появились ямочки, – что солнечные правители и военачальники перед опасным походом или сражением могут благословить своих людей поцелуем на удачу?

– А зачем… – Хельмо опять покосился на Янгреда. Тот с серьёзным видом слушал. Только выражение глаз выдавало усилия, с какими он сдерживал смех. Хельмо снова глянул на девушку – синеокую, лукавую, ни капли, в отличие от него, не покрасневшую. – Почему вам это интересно?

– Нам всем интересно, – возразила та, у которой было четыре косы. – У нас поцелуи – лишь поцелуи. Они… ну, значат другое.

– Вот как…

– Вы очень красивы, – снова заговорила та, которая спрашивала. Она явно была среди незнакомок лидером.

– Вы уже это…

– И мы в той или иной степени – тоже теперь ваши, не так ли?

– Так…

– Думаю, многие из нас, – в который раз перебила девушка. Настойчивость в её голосе поразительно сплеталась с игривостью, – были бы рады получить ваш поцелуй.

– Почему вы так… – Хельмо огляделся. К его замешательству, нежные создания, сидевшие, лежавшие и стоявшие, закованные и одетые в простые платья или штаны, тут же закивали, – …уверены? К слову, это лишь поцелуй в лоб.

– Лишь? А разве это мало?

Хельмо окончательно залился краской и принялся тереть щёку. Янгред прыснул. Обернувшись, Хельмо прямо и, как он надеялся, угрожающе посмотрел на него.

– Скажите, это что же, отвечает вашим уставам? У вас так принято?..

Командующий призадумался, возведя глаза к небу, и наконец изрёк:

– Видимо, скорее у вас. А я предпочитаю не осуждать обычаи союзников, тем более этот видится мне славным. Может, и мне благословения попросить? – Он подмигнул, заметив, как Хельмо вовсе оцепенел. – Удача никому не помешает, я без предрассудков.

– Но ведь мы… – Хельмо снова посмотрел на девушек и упавшим голосом напомнил: – не идём ещё в атаку. Несколько следующих дней обещают быть мирными.

– Опасности всегда неожиданны, – басисто отозвалась та, у которой были самые широкие плечи. Неужели и она так жаждала его поцелуя? – На войне всякое случается.

– Так что же? – тихо спросила коротковолосая. Она положила Хельмо руку на плечо. Нарисованная мурена скалила на тонком запястье зубы.

– Ваше Огнейшество! – Хельмо опять обернулся. Янгред удобно уселся между массивных еловых корней и сунул в зубы травинку. – Вы что, правда это поощряете?

– Я поощряю всё, что воодушевляет моих людей, – откликнулся командующий, коварно щурясь. Мысленно Хельмо уже топил его в реке – самая малая месть, какой заслуживало это… это… – Тем более вы ведь сами пожелали почтить эриго знакомством. Так расспрашивали, так рвались к ним!

– О, это правда, правда? – переспросили несколько девушек в сторонке. – Вы хотели увидеть именно нас? Из всей армии – нас?

Хельмо пришлось кивнуть.

– Всю армию я уже видел, а вас нет. – Он улыбнулся.

И ещё несколько девушек подобралось к Хельмо поближе. Постепенно они его окружали, да и, в общем, не то чтобы ему это совсем не нравилось. В конце концов, подумав и поняв, что упрямиться будет просто глупо, он сдался.

– Что ж… Хорошо. Для меня это слишком большая честь, ведь мы ещё даже не сражались плечом к плечу, но нам же надо познакомиться… как-то.

Опять зазвенели серебристые смешки. И Хельмо смирился с судьбой.

Девушки подходили к нему одна за другой. Он вглядывался в них; несмотря на сходный цвет волос, почти неизменные веснушки и бледность, они были очень разными. Вздёрнутые и прямые носики, пухлые и тонкие губы, гордые и нежно очерченные подбородки. Родинки. Шрамы. Выжженные брови, иногда – обмороженные участки кожи. Хельмо не составляло особого труда запомнить каждую в лицо и по имени: он спрашивал и их, и значение. Все звучали непривычно. «Снежный сокол», «Блик гаснущего пламени», «Метель с тысячей лиц». Каждое имя несло смысл, почти неизменно – пронизанный жаром или холодом Пустоши.

– А я – Инельхалль. «Ледяной клинок». Я командующий легиона и потому всегда уступаю своим людям лучшее… например, право первого поцелуя от белокурого принца.

Так, глянув Хельмо в глаза, сказала коротковолосая, что задала вопрос. Он кивнул, и вдруг девушка, подавшись навстречу, сама коснулась губами его щеки, затем и второй. Он не успел отстранить её и почувствовал лёгкий запах цветов и речной воды, холод сухих губ и металл, скрывающий её тело. Она не рассталась с облачением, очень похожим на облачение Янгреда, сняла лишь тяжёлые перчатки.

– Как сказала Рандзелль, наши поцелуи не имеют такого глубинного смысла. Но примите мои в подарок. – Она отстранилась и отошла. – Спасибо, что показались нам, надеюсь, многие дороги мы пройдём вместе.

– Я верю в это, – справляясь со смущением, произнёс Хельмо. – И что в столице государь тоже подарит вам поцелуй.

– Который будет означать, что война не кончена?.. – Девушка прищурилась.

– Который благословит вас на счастливое возвращение домой.

Она подумала и по-детски, дурашливо мотнула вдруг стриженой головой.

– Он старик? Тогда пусть целует прочих. Я предпочту получить прощальный поцелуй от вас, возможно, даже и не в лоб. Вы очень мне понравились.

Другие девушки тут же зашептались: одни с неприкрытым восхищением дерзостью подруги, другие – кажется, ревниво.

– Инельхалль, не будь груба, говоря о чужом государе, – подал голос Янгред. Он уже с довольным видом поднимался на ноги. – Нам пора, не стоит пренебрегать отдыхом. Хватит расточать поцелуи кому попало, Хельмо. Я-то знаю: эти создания могут заманить на целую ночь. Берегитесь их. Они хуже русалок.

Девушки, уже в большинстве своём снова рассевшиеся у огня, засмеялись; Инельхалль прищурилась.

– Уво́дите его так спешно. И не привели… – она помедлила, – никого другого. Не говорит ли вашими устами Бог с той стороны?