– Могу рассказать ещё пару легенд о нашем народе или, напротив, развенчать их. Хотите?

– Было бы интересно, – согласился Хельмо, кое о чём вспомнив. – Начните прямо сейчас. Правда, что у вас в армии есть женские легионы? Их вы не показывали.

Янгред присвистнул, уважительно подмигнул и, осушив чашу, поставил её в траву.

– А вы знаете, какие вопросы задать под вечер. – Хельмо сразу смутился и открыл рот, чтобы возразить. – Идёмте. Ну, идёмте!

– Куда вы собрались на ночь глядя?..

Огненный командующий встал, простёр в стороны руки и, потягиваясь, запрокинул лицо к темнеющему небу. Он – бледный, рыжий и освещённый закатным солнцем, – выглядел сейчас удивительно несерьёзным, молодым, не то, что днём. И, казалось, он только что замыслил что-то коварное.

– Развенчивать легенду. Или как получится.

Хельмо послушно поднялся. Они двинулись через лагерь к лесу, где меж деревьев тоже золотились огоньки. Следом тут же увязался Бум – огромный кудлатый пес с грязно-серой шерстью и бантом на шее. Поступь у него была косолапая, почти медвежья, а слюнявый язык то и дело норовил до кого-нибудь дотянуться.

– Чей этот зверь? – спросил Хельмо, в очередной раз уворачиваясь.

– Не знаю, – откликнулся Янгред и потрепал Бума по холке. – Кажется, кто-то хотел отдать его Великим Извержениям: привязал у избы. А мои подобрали. Я не против, весёлое зверьё, как ни странно, поднимает воинский дух не хуже песен.

– Отдать Извержениям? – Хельмо вздрогнул.

Ласковые собачьи глаза посмотрели на него из-под густой чёлки; из могучей грудины вырвался зычный гав. Как подобное существо можно было бы…

– Ну, огонь уничтожает всё, что не поднимают в высокограды после сбора урожая. – Его тон поняли неправильно. – Вы разве не слышали?

– Да, знаю, – торопливо отозвался Хельмо, вздрагивая снова. А если бы кто-то его посадил на цепь и оставил дожидаться вулканического пламени на голой чёрной земле?

Янгред его разыгравшегося воображения не замечал.

– Я не удивлён. Уж очень громкая и приставучая собака. А мой народ в большинстве не любит шум, да и нежности всякие тоже.

– Животных в таком случае можно просто не заводить, – пробормотал Хельмо.

Янгред внимательно взглянул на него, наконец что-то поняв.

– Поэтому я и не завожу. Но прослежу, чтобы, когда собака изведёт всю армию, – а до этого недалеко, – её судьба не повторилась. – Бум напрыгнул на него и всё-таки облизал. – Хм… ну, если не передумаю, конечно. Бум, фу!

Пёс наконец отбежал: его привлёк запах тушёного мяса, особенно ощутимый возле одного из костерков. Янгред чуть-чуть прибавил шагу. По пути Хельмо всё оглядывал солдат; ему казалось, они ведут себя обеспокоеннее, чем днём, и не так чтобы отдыхают. Многие возились с оружием, почти никто не расстался с облачением. Опасаются ночной атаки? Чьей? Он хотел спросить об этом, когда услышанный звук отвлёк его. Дальше, вверх по реке, там, где она петляла, а деревья особенно густо и низко склоняли ветви, кто-то звонко смеялся.

Янгред отодвинул несколько еловых лап. Открылся чистый участок берега, что-то вроде мшистой опушки. Здесь тоже стояли шатры, горело несколько костров. Ближний окружало с полдюжины воинов.

– Ваша легенда, Хельмо, – негромко произнёс Янгред, улыбнулся уголком губ и прокашлялся. – Доброго вечера, э́риго. Не помешаем?

У костра грелись женщины – молодые, некоторые совсем юные. Бледные, оживлённые, они, одна за другой, стали поворачиваться; несколько вскочили. Хорошенькой казалась каждая, даже та, которая шириной плеч и ростом не уступала Янгреду.

– Ваше Огнейшество… – послышалось со всех сторон.

Хельмо фыркнул: наконец пришла очередь Янгреда хоть от чего-то смутиться. Титул, применявшийся к значительным лицам Свергенхайма, явно не был ему привычен.

– «Огнейшество». – Хельмо нараспев повторил витиеватое выражение. Когда Янгред сердито обернулся, он невинно пожал плечами и прикрыл ладонью рот.

– Только от вас ещё не хватало! – возмутился командующий. – Я отомщу.

– Как? – полюбопытствовал Хельмо и, не удержавшись, прибавил: – Ваше… Огнейшество?

Янгред ухмыльнулся, точно пропустив всё мимо ушей, сделал ещё пару шагов и приветливо поинтересовался:

– Как вы здесь? Удобно устроились?

Они медлили с ответом, неприкрыто им любуясь. Двое торопливо расчёсывали свои длинные, почти русалочьи волосы, одна отряхивала от крошек одежду.

– Хорошо, – наконец отозвалась самая младшая. – Даже купались… может быть, повторим при лунном свете. Река сегодня тёплая…

Хельмо всмотрелся в её лицо – округлое, с тонкими чертами, которые не портила даже горбинка некогда сломанного носа. Глаза были льдисто-голубые, волосы убраны в четыре пушистые косы. Девушка украсила их цветами. Поймав взгляд, она открыто, бесстыдно, с небывалым любопытством глянула на Хельмо в ответ.

– Кто к нам пожаловал?..

Это спросила другая девушка, старше, с волосами более красного оттенка, сбритыми у левого виска. Она подступила на шаг и склонила голову.

– Предводитель войск Дома Солнца, – откликнулся Янгред. Он нисколько не смутился, когда девушка погладила его по щеке и запустила в кудри пальцы.

– Вы успели здорово зарасти. Мне нравится.

Хельмо уставился на неё. Несколько её соратниц шептались, тоже наблюдая за происходящим. Некоторые были облачены в доспехи, было у них и оружие, и всё же… насколько же легкомысленными они казались. Легкомысленными, хрупкими и…

– Благодарю, – невозмутимо отозвался Янгред. Ещё одна девушка из сидевших у огня – худая и высокая, коротко стриженная, взъерошенная, словно воробей, – подошла, поднялась на носки, и он любезно наклонился навстречу. – Да?..

Девушка что-то зашептала ему на ухо, хитро посматривая на Хельмо. На какой-то фразе покосился в его сторону и Янгред, что Хельмо совершенно не понравилось: огненный двусмысленно ухмыльнулся, фыркнул, и принять вслед за этим строгий вид у него не слишком-то получилось.

– Я не настолько знаю местные обычаи. Спроси его сама.

– Я могу чем-то вам помочь? – решив проявить учтивость, спросил Хельмо. – Буду польщён.

Впрочем, он почти тут же пожалел о словах. Их ждали.

– Да. Мы все, – отстранившись, девушка обвела подруг глазами, и те закивали, – даже не думали, что вы, дикари, столь же красивы, сколь ваши земли…

– Дикари?.. – опешил Хельмо, но решил не обижаться на слово, которое, вслед за дядей, сам пару раз позволял себе в адрес союзников. – Что ж, отрадно слышать, я…

Та, что обратилась к нему, подошла вплотную. Он остался на месте, поборов первый порыв попятиться: в Доме Солнца, особенно при дворе, не дозволялось так сокращать расстояние, беседуя с не принадлежащей тебе женщиной, а женщине и вовсе подобало опускать взор перед неженатым мужчиной. Так что под оценивающим взглядом Хельмо сразу смешался, ещё больше – когда ему поправили волосы, заведя прядь за ухо. У девушки была прохладная кожа, на голой кисти пестрела россыпь веснушек, запястье обвивал выбитый рисунок – рыбка мурена. Хельмо, зная, что опять краснеет, покосился в сторону. Янгред не вмешивался. Лениво прислонившись к стволу ели, он вовсю ухмылялся.