ошибкой — ведь именно бывшие функционеры партии БААС во главе с Иззатом ад-Дури, вице-президентом Ирака при Саддаме, стояли у истоков Исламского государства. Ни в коем случае нельзя распространять санкции к диктатору на весь его аппарат. Нельзя обвинять людей, не имеющих отношения к репрессиям и прочим явным нарушениям прав человека, что они просто делали свое дело, пусть и в недемократической стране.

Что он понял в Ираке: удар должен приходиться только по диктатору и его самому ближайшему кругу. Аппарат следует привлечь к реформам. Нельзя сваливаться в морализаторство. Если система каким-то образом удерживала власть в государстве — пусть и дальше удерживает. Только в интересах американцев.

Что касается России, то в ней было две крупные коалиции: силовики и бизнес. Первым следовало пообещать безнаказанность. Вторым — снятие санкций.

А что касается гражданского общества… это не более чем красивая обертка. В России больше, чем где бы то ни было. Он специально организовал себе прикомандирование к посольству в Москве, ему удалось поработать и в консульстве в Екатеринбурге. Что его поразило? Слабость оппозиции. Слабость не была следствием того, что их преследовали — вовсе нет. Многие даже не могли сказать, что конкретно они будут делать, придя к власти. Они хотели снести власть, они пытались что-то делать для этого, но если бы им удалось — они немедленно провалили бы всё дело. Никто из них не был готов идти мэрами городов, министрами, разбираться с конкретными вопросами. Это было просто поразительно.

Одно время в американском посольстве в Москве и в Госдепе работала группа, идея которой заключалась в попытке вернуть к власти в России компартию. Эти идеи поддерживал даже посол. Сам Чикофф считал это чрезвычайно опасным — но признавал, что в России именно левая, социал-демократическая идея, партия для простых людей — имеет все шансы на успех. По крайней мере, стать второй партией в бипартийной системе. Он присматривался к российским коммунистам… Его поразило то, что они совершенно не верят в то, что говорят и не пытаются действительно идти к своим избирателям. Им надо было налаживать контакты с профсоюзным движением, становиться партией профсоюзов, как британские лейбористы — но они не только не делали этого. Лидеры партии видели свою задачу скорее в обороне занятых ими позиций в самой партии — нежели в парламенте. Большая часть сил уходила на внутреннюю борьбу… Он вообще не понимал, как можно выставлять одного и того же кандидата по несколько раз. Если избиратели не приняли его — значит тому была причина и надо пробовать кого-то еще. Но русские не делали этого.

Нет, проамериканские силы надо было искать — или выращивать — внутри самой российской элиты, внутри действующей власти. Иначе будет второй Ирак — но с ядерным оружием.

В Майами он взял напрокат машину, покатил на ватерфронт. Место это было крайне популярно у богатых россиян — они покупали здесь недвижимость и по возможности рожали здесь. По праву почвы — ребенок, родившийся на американской земле, автоматически получал американское гражданство, а его родители — грин-карту.

Среди жителей этих громадных многоэтажек на первой линии были политики, звезды шоу-бизнеса, предприниматели. Все они хотели грин-карту.

В лифте он ехал с какой-то дамой, типично русской. Она болтала по телефону о том, что здесь все г…о, нормальной маникюрши не найдешь, и вообще тут даже сходить некуда.

Он хотел было ее спросить, зачем она тогда приехала, но решил этого не делать.

В нужной ему квартире его ждал один из самых богатых людей России, член РСПП. Он был под санкциями и потому легко пошел на сотрудничество с ЦРУ.

— Дмитрий…

— О, Боб…

Чикоффа он знал под настоящим именем; под которым тот работал в посольстве.

— Дернем?

Чикофф посмотрел на часы.

— Да брось, мы же на отдыхе.

Дмитрий сделал коктейль на американский манер — с полным бокалом льда. Чикофф отставил в сторону — чтобы лед успел растаять.

— Ну? Что скажешь?

Дмитрий должен был поговорить кое с кем в России.

— Был разговор?

— Был.

— И?

— Всем стремно.

Чикофф покачал головой.

— Даже на условиях полного снятия санкций?

— Даже так.

Б…

Он как то раз встречался с определением русских: с врагами они дерутся как львы, меж собой — человек человеку волк, к начальству — чего изволите. Так вот — ерунда все это! Так не бывает — с врагом волки, а к начальству — чего изволите. Если человеку рога обломать — он так и останется безрогим.

Что с ними не так, а?

— Слушай, Дима, а что не так, а?

— Да стремно говорю же. Терять много.

— Вы уже много потеряли.

— Но не всё.

— Если провалится — вы тоже всё не потеряете, верно?

Дима пожал плечами

— Знаешь, Роб, прошли те годы.

— Какие еще годы?

— Погоди, послушай. Лет двадцать назад я бы впрягся. Без вопросов. И многие бы впряглись. Чего там… кровь кипела, х… стоял. А сейчас… Вот прикинь, полтос уже громыхнул. Дети устроены, у вас отучились, живут здесь. Бабло — ну мне хватит, детям хватит. На фига мне в такие непонятки лезть, в какие ты меня зовешь?

Дима долил себе чистой водки, замахнул залпом.

— Ну, не вечный же он, — сказал он каким-то жалобным тоном. — Все равно ему уже семьдесят. Скоро он уйдет. Какой смысл дергаться?

Чикофф выругался про себя.

— Слушай, а тебе времени не жалко, а?

— Какого времени?

— Потерянного.

— Да чего там?.. Мы с восьмого года время теряем.

Панама. 22 июля 2019 года.

Короче говоря, я припахал для выяснения ситуации сразу двоих — дорогого адвоката со связями на самом верху, и нашего переселенца — блатного. Как говорится, есть цэка, а есть зэка. Что-то да нароется.

В отель я заселяться не стал — снял квартиру посуточно по АйрБНБ. Если прибываешь в какое-то место с сомнительной миссией — избегай отелей, именно там тебя и будут искать. А в съемной квартире — попробуй, найди…

…

На следующий день неприятности начались с самого утра…

В десять часов утра по местному времени (это здесь считается рано) у меня была назначена встреча с адвокатом Линаресом — мы должны были подписать договор и начать работать — после оплаты, конечно. Но как оказалось, не все так просто…

— Синьора адвоката нет.

Я посмотрел на девицу, перегородившую мне ход в кабинет. Честное слово — только чайника горячего в руках не хватает…

Интересно, синьор адвокат за работу в горизонтальном положении ей приплачивает — или бесплатно дерет?

— У