Иванов посмотрел вслед зампотеху, затем подозвал стоявшего невдалеке Леху:

— Слышь, старшина. Тебе аккордная работа намечается. — Он замолчал, не торопясь достал сигарету из пачки и раскуривал ее, не спеша с постановкой задачи.

Леха молча глядел на него, ожидая дальнейших указаний. Судя по невеселой мине командира роты и некоторой медлительности, он догадывался, что тот и сам еще толком не решил, как подойти к решению задачи, которую ему, скорее всего, только что поставил зампотех полка.

— Короче, так, — Иванов указал рукой на въезд в полк, — видишь, там вон, за колючкой, стоит старый БТР — 60 ПБ? Зампотех сказал, что ночью партизаны приволокли его на буксире к нашему шлагбауму и бросили. — Он медленно затянулся дымом и продолжил: — Короче, сказал, чтобы мы его оживили. Не оставлять же боевую технику здесь? Так что бери тягач и тащи его к нам.

— Тут своей техники полно! — Леха от неожиданности даже немного вспылил, махнув рукой в сторону ремонтного парка. — Итак еле успеваем! Может, узнать поточнее, из какого он полка, оттащить его к хозяевам, да и дело с концом, пусть они сами ремонтируют. Бэтээр-то чужой, чего мы с ним валандаться будем?

— Полностью с тобой солидарен, старшина, — спокойным тоном продолжил командир роты, кивая головой и выпуская тоненькую струйку дыма. — Но зампотех моим, таким же мудрым и красноречивым песнопениям не внял. Видал?!

— Видал, — со вздохом ответил Леха.

— Ну а раз видал, то и трос тебе в руки! — Иванов по-доброму усмехнулся. — Прав, конечно, зампотех. Чей этот бэтээр, сейчас вряд ли догадаешься. Ни документов, ни партизан, да и какие дураки, кроме нас с тобой, этот старый гроб взять согласятся, когда до убытия отсюда всего ничего осталось?! — Он бросил окурок и раздавил его в песке подошвой сапога. — Тащи его сюда, разбираться будем, может, и не так все плохо!

У полкового шлагбаума стоял разрисованный белыми полосами, с гвардейскими знаками на броне близнец того партизанского бэтээра, который, по словам чернобородого, когда-то ходил на парадах. Тупоносый корпус делал его похожим на гигантского наряженного к выступлению циркового кабана. Лысая резина на колесах, опушенные и развернутые в сторону стволы двух башенных пулеметов, раскрытые люки, через которые в боевое отделение хлестала дождевая вода с мокрым снегом, вызвали у Лехи очень знакомое, когда-то возникшее у него на заднем дворе колхозного гаража чувство сострадания к осиротевшей технике и приступ легкой тоски. Вид у бэтээра был жалкий и унылый. На фоне новых «семидесяток», одетых в остроносые стремительных форм корпуса, с начинкой из двух мощных двигателей, этот устаревший «шестидесятый» выглядел до такой степени гадким утенком, что у Лехи заныла душа. Струи дождя, стекающие по его грязной размалеванной броне, напоминали горькие слезы потерявшегося в зоопарке ребенка.

Леха влез на броню, захлопнул люки и, пока механик-водитель тягача прицеплял трос к буксирному крюку, стоя на башне, поднес ко рту сложенные рупором руки и прокричал:

— Товарищи родители! Потерявшийся мальчик… — он посмотрел на бэтээр, — примерно двадцати лет, весом одиннадцать тонн и без документов ожидает вас у шлагбаума! Просьба подойти немедленно! Повторяю! Какая сука техникой разбрасывается?!

Водитель тягача, уже накинувший трос на буксирный крюк, весело засмеялся.

Леха спустился в водительский люк и сел за руль. Сколько он ни дергал рычаг, передачи не включались.

— Да-а-а-а, — он покачал головой. — Везет мне на антиквариат. Вот же везет! Это, случайно, не на нем тогда великого Тутанхамона в пирамиду под оркестр завозили?!

Некоторые колеса бэтээра не вращались, видимо, из-за неисправности раздаточных коробок, поэтому двигался он за тягачом на буксире до ремроты то волоком, то юзом. Все, что можно, с него было снято, в том числе и все навесное оборудование с обоих двигателей, которые, как две лысые головы, торчали внутри моторного отсека. Это были маломощные движки от «пятьдесят первого» «газона», точно такие же, как и движок на многострадальной Клеопатре.

При более тщательном осмотре было выявлено еще много разных поломок. Мелких и не очень.

Капитан Иванов выслушал обстоятельный Лехин доклад.

— Так, — оценивая ситуацию, сказал он. — Запчастей у нас валом. Только вот «газоновских» коробок передач старого образца и сцеплений к ним у нас на складе нема. Надо где-то искать! — Он покрутил головой, осматривая окрестности, как будто пытался невзначай обнаружить где-то между пустынных кочек те самые коробки передач и сцепления к ним.

— А может, в рембат смотаться? — предложил Леха. — Пусть зампотех бумагу с печатью оформит. У меня в рембате приятель есть, начальник склада. У них этого добра…

Иванов, глядя на почти усопший бэтээр, быстро заключил:

— Попробуем. Я к зампотеху, а ты бери «ЗИЛ» с водилой — в рембат поедете.

Примерно через час командир роты протянул Лехе необходимый документ и сообщил:

— Зампотех решил, что этот бэтээр остается в распоряжении ремроты как боевая единица, поскольку рядом с новыми «семидесятками» он в батальонах не скакун. Езжай в рембат. — Иванов посмотрел на Леху как на единственную надежду. — Успеешь сделать, старшина?

— Если к вечеру вернемся с запчастями, то думаю, за пару дней успеем. Правда, с условием, что сами движки более или менее в порядке.

За время двухнедельной отлучки рембат предстал перед Лехой в несколько ином виде. На месте больших штабелей ящиков стояли груженые машины. Часть палаток была демонтирована. Не наблюдалось уже той повышенной суеты. Рембат планомерно готовился к скорому маршу.

Часовой у шлагбаума, узнав Леху, сразу пропустил его в расположение части. Михалыч от радости внезапного свидания обнял его, как дорогого родственника, и сразу душевно вник в проблему. Осталось получить разрешение командира на выдачу упомянутых в бумаге запчастей.

Командир батальона прочитал бумагу, покрутил ее в руках, кашлянул в кулак и спросил:

— Он что, твой полковой зампотех, не знает, что мы не дивизионные склады? Что мы запчасти используем для ремонта, а не для снабжения частей?

— Конечно, знает, товарищ майор! Я ему тоже говорил, — начал, не краснея, врать Леха, пытаясь склонить ситуацию в свою сторону, — что, мол, не дадут нам железок по этой бумаге! А он сказал, если не дадут, то мы этот гроб с пулеметами к рембату перетянем, пусть они тогда сами с ним и… — Он замолк, выбирая приличное словесное выражение нахлынувшего чувства обиды от такого формального подхода.

Комбат раздраженно вздохнул, сложил листок пополам и, в упор глядя на Леху, сказал:

— По глазам вижу, что брешешь, но идея хорошая. — Он достал из внутреннего кармана ручку и размашистым почерком наискосок что-то написал в верхнем углу и передал листок Михалычу. — Отпусти!

Не прошло и трех часов, как капитан Иванов с нескрываемым удовольствием осматривал выгруженные из кузова «ЗИЛа» запчасти. За время Лехиного отсутствия по указанию Иванова для бэтээра были принесены другие необходимые запчасти и аккуратно разложены у переднего колеса.