Стыдно признаться, но первым делом я эгоистично обрадовалась тому факту, что мне не придётся полжизни бегать с высунутым языком в поисках работы с подходящей зарплатой для достойного содержания пятерых детей. Вторая мысль была менее оптимистичной. Деньги очень большие, к тому же не понятно на чём заработанные (или — о, ужас! — вообще украденные). Не будут ли у нас с племянниками проблемы из-за них? Рита знала, что они с мужем умрут не своей смертью, это читается между строк в её прощальном письме. А ещё она просила меня защитить детей, если понадобится. Уж не поэтому ли?

Покидая банк я испытывала ещё больше желания узнать правду об Иррасе Солан. Быть может, что-нибудь найдётся в его кабинете? Например, сейф. Муж Риты наверняка имел с десяток других секретов, кроме фальшивой фамилии и солидного счёта в банке.

Проходя мимо продуктовой лавки, вернула вчерашний долг. Заодно купила ещё продуктов и даже немного шиканула — потратила пять аймов на доставку их к дому.

* * *

Тёплый ветер, беззаботно чирикающие птички и кругленькая сумма в кошельке достаточно быстро сумели изгнать из души смутную тревогу. Пусть временно, но всё же. Финансовые проблемы можно снять с повестки дня. Откуда бы не взялись деньги в банке, даже если они отмыты мафией, отказываться от них я не собираюсь. Нет и нет! Я не настолько сознательный гражданин, чтобы лишать детей обеспеченного будущего, не имея другой альтернативы.

Оказывается, возвращаться домой может быть чертовски приятным чувством! Именно домой. Удивительное дело, но мне давно не было так… надёжно?

Не взирая на внешнюю неприглядность в обрамлении неухоженного сада, издали особняк Солан казался почти уютным. Робкие лучи солнца отражались в фиолетовых и зелёных стёклах окон, делая его почти волшебным. Хорошо бы ещё до наступления зимы привести дом в относительный порядок, или хотя бы просто срезать засохший плющ со стен и подравнять рядом стоящие деревья и чересчур разросшиеся кусты.

Сегодня меня встречали. На скамейке под козырьком крыльца с видом скучающей мадонны сидела Калами, на её коленях покоилась книжка.

— Почему ты не внутри? — поинтересовалась у неё, подходя ближе. — Тут прохладно, а на тебе только лёгкая кофточка.

Девочка равнодушно хмыкнула:

— Зато тут тихо и не пахнет дымом.

— Каким дымом? — По позвоночнику прошла дрожь неприятного предвкушения. Ответ мне определённо не понравится.

— Спайр с Сиренией затеяли игру. «Семь катастроф» называется, — Калами подтвердила худшие опасения. — Взрывы, огненные шары, искрящиеся змейки. Ничего интересного, — она демонстративно зевнула и перевернула страницу.

— С ума сойти!

То, что предстало перед моими глазами в холле особняка, едва укладывалось в голове. Поверить не могу! Ещё не успели остыть воспоминания о скандале в Службе опеки, как я снова угодила на фронт, только если там шла словесная война, тут шла война физическая. Кавардак просто невероятный, хотя, казалось бы, куда больше? Вся мебель сдвинута баррикадами, столик перевёрнут, посередине залы разделительная линия из тлеющих тряпок. С одной стороны, за креслом, притаилась Сирения, с другой, возле шкафов, засел Спайр. Близнецы самозабвенно дурачились, бросая друг в друга мелкие камушки. А камушки-то непростые! Они летели с шипением шмеля, а при попадании в цель взрывались с глухим хлопком. От дыма вокруг слезились глаза, но я сумела разглядеть гвоздь программы — малыша Аверона. Парнишка с задорным смехом раскачивался на хрустальной люстре, подбадривая сразу обоих противников. Как он вообще умудрился залезть так высоко без стремянки, катапульты и крыльев?

Дворецкий сидел под полочкой с обувью, испуганно закрыв голову лапками и жалобно мяукая. Помешать безобразию он никак не мог.

Громко хлопнув дверью, я завопила что есть силы:

— Прекратить немедленно!

Близнецы высунули головы из укрытий. В секунду азарт битвы на их лицах сменился ужасом хулиганов, застигнутых на месте преступления. До вечера меня точно не ждали.

— Ну-ка отвечайте, что здесь происходит?!

Спайр спрятал за спину руку с механической рогаткой.

— Всего лишь игра.

— Игра, говоришь? Разве я не установила правило о запрете взрывов в любом виде и исполнении? И разве вы оба не согласились с ним? Что за ерунда, спрашиваю вас?

Виновато переглянувшись, ребята промолчали. Тлеющие тряпки сами собой потухли, Аверон перестал смеяться. В образовавшейся тишине было слышно, как с люстры сорвалась хрустальная бусинка и застучала по паркету. Пройдя внутрь, чтобы оценить весь масштаб саботажа, я заглянула в столовую. Посуда, что следовало ожидать вопреки договорённости, лежит не мытая прямо на столе. С окон сдёрнуты шторы, стёкла покрыты копотью.

Ну всё, моему терпению пришёл конец. Большой, белый и пушистый! Хватит! Добрая тётя с детишками Риты не справляется, значит, вспоминаю «Практическое пособие для приёмных родителей» и начинаю загрузку программы строгой тёти.

— Аверон, живо спускайся вниз. Запорожец, зови Калами и Ривена, будем проводить внеочередное партсобрание.

Через несколько минут недовольные дети построились в шеренгу передо мной. Старшие всем своим видом показывали, что им здесь нечего делать, они не при делах, а младшие насупились дикими зверьками. Дворецкий занял привычное место на тумбочке.

Я прошлась взад-вперёд, чеканя шаг и заложив руки за спину. Злость стучала в висках маленькими молоточками, но голос звучал ровно:

— Родители бы устыдились, увидев вас сейчас. Чумазые, одеты в чёрте что, превратили дом в помойку, ведёте себя как варвары, не имеющие даже элементарного понятия о благодарности. Почему так? Я не заставляю себя любить, не навязываюсь в друзья-подружки, не ограничиваю свободу, не прошу ничего сверхъестественного и пытаюсь заботиться о вас, но в ответ всё равно получаю одно неуважение. Серьёзно, вам стало хуже с моим появлением в доме?

Калами с вызовом тряхнула головой:

— Эй, тётя, мы осиротели всего два месяца назад, наша жизнь рухнула, и никому до этого нет дела. Мы справляемся с горем как умеем, а умеем мы только так.

— Нет, так вы не справляетесь с горем, так вы разрушаете свою жизнь ещё сильнее, причём в самый неподходящий момент. Через неделю сюда явится комиссия по опеке. Нет нужды напоминать, как сильно ваше будущее зависит от её решения? — О том, что моё будущее в таком же шатком положении, упоминать не стала. — Значит так, дорогие племяннички, пора заканчивать искать оправдания и начинать вести себя по-взрослому. Нравлюсь я вам или нет, теперь мы с вами связаны, и вам придётся меня слушаться.

Дети в возмущении нахмурились, но если думают, будто на этом конец, им предстоит крупно разочароваться. Я хлопнула в ладоши и потёрла ими.

— Конфетно-букетный период на этой ноте объявляется закрытым, переходим к суровым будням. Вы займётесь капитальным наведением порядка в доме