германских территориальных и западноевропейских национальных государств сложилась новая система европейских государств.

В период Аугсбургского религиозного мира Германия на четыре пятых была протестантской. Но религиозная борьба еще не закончилась. В последующие десятилетия католическая церковь вновь сумела отвоевать многие области (Контрреформация). Обострилась непримиримость верований. Были созданы религиозные партии — протестантская уния (1608) и католическая лига (1609). Локальный конфликт в Богемии послужил в 1618 г. поводом для начала Тридцатилетней войны, со временем переросшей в общеевропейскую, в которой сталкивались и политические, и конфессиональные противоречия. За время войны обширные германские территории были опустошены и обезлюдели. По Вестфальскому миру 1648 г., Франция и Швеция отторгли от Германии ряд территорий. Условия мира подтвердили выход Швейцарии и Голландии из имперского союза. Имперским сословиям предоставлялись все основные суверенные права в духовных и мирских делах, им позволялось заключать союзы с иностранными партнерами.

На рубеже веков

К началу XVI в. Священная Римская империя была огромной и сравнительно густонаселенной территорией Европы. Здесь проживало почти 16 млн. человек, примерно столько же, сколько во Франции. На западе и юге страны уже чувствовался сравнительный избыток людей, север и восток оставались территориями с более редким населением. Последствия «черной смерти» и долгий период стагнации были преодолены к сер. XVI в., когда по численности населения был достигнут уровень 1340 г. Этот первый значительный прирост населения, продолжавшийся до Тридцатилетней войны, был не слишком бурным, но достаточным для того, чтобы произвести на современников впечатление динамики нового типа. Большинство людей проживало в мелких и мельчайших поселениях, чаще всего насчитывавших не более 2 тыс. человек, хотя многие из них гордо именовались городами. По-настоящему крупные процветавшие города (Аннаберг, Лейпциг, Цвиккау, Аугсбург, Нюрнберг, Регенсбург, Страсбург) располагались прежде всего в средней и юго-западной Германии. На севере значение имели только ганзейские города, среди которых Любек начал утрачивать свое ведущее положение, которое постепенно переходило к Гамбургу. Крупнейшим городом в нач. XVI в. все еще оставался Кёльн с его 30-тысячным населением. Но он уже не входил в число наиболее динамично растущих городов.

Экономически процветающее городское бюргерство, занимавшееся торговлей и ремеслом, достигло определенного благосостояния и уважения. Однако ведущая роль в этот период постепенно начала переходить от вольных городов к территориальным княжеским государствам. Только через два-три века ведущее экономическое положение в Германии вновь стало возвращаться к бюргерству, как это было раньше на рубеже XV–XVI вв. в Средней и Южной Германии. Аугсбург, город, где не случайно на протяжении XVI в. постоянно собирались рейхстаги, вместе с Нюрнбергом наиболее ярко воплощали этот расцвет раннего капитализма и городской культуры на юге страны. Налоговые ведомости Аугсбурга того времени показывают значительное социальное расслоение горожан. Из 30 тыс. его жителей 8,5% относились к высшему патрициату, а 86,5% — к бедным низшим слоям. Между этими полярными группами находился средний слой, который из-за своей малочисленности не мог играть заметной роли в жизни города.

Если для бюргерства 1500 г. столетие подъема торговли и ремесла осталось позади, то с крестьянами дело обстояло иначе. Для них закончился период неблагоприятной экономической ситуации, когда из-за резкого уменьшения населения продукты питания долго не имели достаточного спроса, а потому земли обрабатывались только плодородные и расположенные недалеко от рынков. Прочие были полузаброшены, а находившиеся там деревни хирели и влачили жалкое существование. Многие сельские жители в поисках лучшей доли отправлялись в растущие города. В отличие от горожан, крестьяне большинства немецких государств оставались значительно ограниченными в их личной и экономической свободе. Во время падения спроса на аграрную продукцию феодальные права землевладельцев особой роли не играли. Но на рубеже XV–XVI вв. спрос стал возрастать, производить и продавать продукты становилось прибыльным делом, и между господами и их вассальными крестьянами, а точнее общинами, начались ожесточенные конфликты за право использования пашен, пастбищ, лугов и лесов.

На вершине сословной пирамиды находились князья, которые обладали верховной властью на своих территориях. Ниже стояли графы и маркграфы, подчинявшиеся непосредственно только императорской власти. За ними следовало мелкопоместное рыцарство, вассальное по отношению к императору или князьям. В нач. XVI в. институт рыцарства переживал кризис, потому что его служебная функция становилась все более ненужной. Владеющие крошечными территориями, но снедаемые старой родовой гордостью, рыцари должны были либо отказаться от независимости и пойти в услужение к князьям, либо превратиться в рыцарей-разбойников, подстерегающих на дорогах торговые обозы. Хорошо владевшие оружием и обычно сколачивавшие вокруг себя банды профессиональных солдат, рыцари творили бесчинства и доставляли властям много хлопот[32].

Наряду с упомянутыми высшими сословиями в немецком обществе существовали сельские и городские низшие слои, составлявшие его подавляющее большинство. Кроме них имелись также группы, находившиеся на краю или вообще за пределами сословной системы — «бесчестные» люди, евреи и цыгане. Хотя «доброе» сословное общество третировало их как бы по привычке, согласно традиции, и не проявляло по отношению к ним особой агрессивности, это были маргиналы — парии и изгои. Многие евреи находили выход в переселении на Восток, в земли Польско-Литовского княжества, где их по экономическим соображениям принимали некоторое время вполне благосклонно.

Гуманизм

Предреформационная критика состояния церкви и ее институтов распространялась все шире благодаря началу книгопечатания. Хотя абсолютное большинство населения Германии было тогда неграмотным, духовное оживление было заметно повсюду. О церкви и империи и о необходимых относительно них реформах ожесточенно спорили не только в ученых кругах и административных учреждениях, но и в домах «подлых простолюдинов» и просто на улицах. При этом, несмотря на стремление освободиться от засилья церкви, в основе всех споров лежало, тем не менее, стремление к повышению набожности, которая как раз в это время переживала всплеск. Об этом свидетельствовали участившиеся паломничества, усиление культа церковных реликвий, успех кампаний по продаже индульгенций, возникновение многочисленных религиозных организаций благотворительного характера. Набожность быстро перерастала в страстную критику церкви по мере того, как последняя утрачивала ореол святости и строгой нравственности.

Критика церкви с позиций рационализма осуществлялась со стороны небольшого образованного слоя гуманистов. Представители возникших в Италии во 2-й пол. XIV в. движений гуманизма и Возрождения обратились к античному наследию и выступили против догматичной церковной схоластики. Эти идеи нашли широкий отклик в Германии, где на первый план выступил гуманизм, примечательной чертой которого здесь стало не просто обращение к греко-римскому культурному наследию, но подчеркнуто «национальная» позиция — немецкие гуманисты превыше всего ставили ценности собственного прошлого. Именно в это время была заново открыта и получила широкую популярность «Германия» Тацита.

Яркой страницей немецкого гуманизма явилась критика омирщвления папства и духовенства в целом, корыстолюбия курии и примитивизма схоластики. Высшей точки критика схоластики достигла