события в Москве, и мы напряженно следили за их развитием, понимая, что сейчас определяется и наше будущее. Мы жарко обсуждали действия путчистов, особенно фокусируясь на их очевидной неуверенности и нерешительности. Дрожащие руки Янаева не внушали ни страха, ни уважения, и все же… Мы вздохнули с облегчением, когда путч провалился, но понимали, что центробежные силы теперь возрастут и мы окажемся в совершенно новой ситуации.

Начался парад суверенитетов. 30 августа принял решение о своем выходе из состава СССР Азербайджан, после чего возникла интереснейшая ситуация! Дело в том, что Азербайджан объявил не просто о своей независимости, но о «восстановлении азербайджанской государственности 1918–1920 годов». А в те годы Карабах вовсе не входил в его состав! Получилось, что де-юре мы оказались вне этого нового, независимого Азербайджана. Решение о выходе из СССР принималось главным законодательным органом республики, без предшествующего референдума. Никаких переговоров или консультаций с НКАО, конечно, не вели.

Тут же возникал вопрос: а мы? Советская Конституция оговаривала право выхода союзной республики из СССР, и порядок выхода определялся законом, принятым в апреле 1990-го. В нем ясно указывалось, что в таком случае за автономными образованиями сохраняется не только право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в СССР, но и право ставить вопрос о своем государственно-правовом статусе! Даже для компактно проживающих национальных групп результаты референдума должны учитываться отдельно! Требовалось действовать быстро, чтобы не упустить время, пока еще была возможность опираться на Конституцию и законы СССР, и мы не медлили.

2 сентября, через два дня после решения Азербайджана, на абсолютно законных основаниях, в соответствии с Конституцией и законами СССР, на совместном заседании Областного совета НКАО и Шаумяновского районного совета мы объявили о создании Нагорно-Карабахской Республики.

Решение о присоединении к Армянской ССР от 1 декабря 1990 года теряло актуальность. Очевидно, что в случае развала страны правовой основой нашей независимости становилась реализация права на самоопределение. Над декларацией работал я вместе с Кареном Бабуряном[54]. Консультировались с юристами из Института философии и права Армении. Получился очень добротный политико-правовой документ, прошедший испытание временем и ставший основой образования НКР.

Мы создали Республику, но в стремительно меняющейся ситуации сознательно оставили в декларации открытым вопрос выхода или пребывания в СССР. Произошедшее означало, что фактически в процессе распада Советского Союза на территории бывшей Азербайджанской ССР появились два государственных образования: Республика Азербайджан и НКР. Председателем исполкома НКР избрали Леонарда Петросяна.

Вскоре, 21 сентября, в Армении прошел референдум о независимости. При почти стопроцентной явке независимость выбрали 99 процентов участников голосования.

* * *

Это было время, когда Советский Союз вроде бы еще существовал, но глава Российской Федерации Ельцин, бросивший вызов и победивший ГКЧП, стремительно набирал силу: его влияние выходило за рамки Российской Федерации и уже затрагивало многие агонизирующие союзные органы.

Решение Ельцина выступить посредником в урегулировании армяно-азербайджанского конфликта стало одним из проявлений зарождающейся новой геополитической реальности. Представители Ельцина и Назарбаева приехали в Степанакерт на пару дней раньше готовить визит. Сами же президенты прибыли 22 сентября 1991 года. На президентском самолете их доставили из Баку в Кировабад, а уже оттуда – военным вертолетом в Степанакерт. С нашей стороны гостей встречали Леонард Петросян, Олег Есаян и Зорий Балаян, тогда народный депутат СССР. Я в это время находился в здании исполкома. С улицы доносился шум голосов: вся площадь перед зданием настолько плотно заполнилась людьми, что казалось, будто там собрался весь город.

Настроение у всех было торжественное и почти праздничное – с визитом Ельцина многие связывали надежды на перемены к лучшему. Площадь окружали военные, но напряжения, которое обычно возникало в таких ситуациях, не чувствовалось. Люди стояли спокойно, никаких лозунгов не выкрикивали, просто переговаривались между собой. Многие держали в руках транспаранты с приветствиями в адрес Ельцина и Назарбаева.

Как оказалось, вместе с президентами России и Казахстана прилетел и Муталибов. Появившаяся передовая группа готовящих визит президентов лиц прямо с порога заявила, что во встрече должен участвовать и президент Азербайджана. Мы отказались наотрез. Они попытались выдвинуть условие: не примете Муталибова – не состоится встреча с Ельциным, но мы стояли твердо: нет так нет. Муталибова мы не звали, пусть идет через дорогу общаться с Поляничко. Тогда они потребовали снять со здания исполкома государственный флаг Армении. Говорят Олегу Есаяну: «Прикажи, пусть снимут флаг!» Олег ответил: «Если я прикажу, они все флаги снимут, а флаг Армении оставят. Не трогайте. Пусть висит».

Наконец, в сопровождении группы «Альфа» прибыли президенты. Народ на площади очень тепло приветствовал Ельцина, и он, явно не ожидая такого приема, расчувствовался. Они с Назарбаевым вошли в здание исполкома, а Муталибову ничего не оставалось, как отправиться в Оргкомитет. С нашей стороны во встрече с Ельциным и Назарбаевым участвовали Леонард Петросян, Олег Есаян, Зорий Балаян и я, а состоялась она в кабинете председателя исполкома. Конечно, накрыли небольшой стол с нашей традиционной тутовкой и закусками.

Для нас самой главной, жизненно важной задачей было предотвратить малейшую возможность использования советских войск против Карабаха. Страна – в подвешенном состоянии: Советский Союз то ли еще есть, то ли его уже нет, и поэтому совершенно непонятно, что будет происходить с союзными войсками в самом ближайшем будущем, – мы стремились максимально обезопасить себя. Обрисовали Ельцину текущую ситуацию: детально, с фактами и цифрами. Рассказали и продемонстрировали на конкретных примерах, что советские войска в Карабахе служат карательным инструментом в руках Азербайджана, рассказали и о том терроре, который обрушился на армянских жителей. Попытались объяснить, что мы вынуждены защищаться и, если ничего не изменить, ситуация выльется в серьезный вооруженный конфликт с огромными жертвами с обеих сторон.

Ельцин слушал нас очень внимательно, разговор мы вели прямо и откровенно, и мне показалось, что Борис Николаевич искренне сочувствует происходящему и готов нас поддержать. В какой-то момент он подозвал коменданта района – кажется, тогда эту должность занимал Косолапов, – и они несколько минут негромко, почти шепотом, что-то обсуждали между собой, но мы слышали, что Ельцин давал установку сотрудничать с нами.

Договорились, что дальнейшие переговоры будут продолжены на Северном Кавказе, в Железноводске, куда Ельцин с Назарбаевым собирались вылететь на следующий день. Мы предложили гостям тутовку, Ельцин охотно выпил рюмку, Назарбаев воздержался, и все перешли в зал заседаний. Там под председательством Олега Есаяна состоялась встреча с депутатами и активом области, точнее, уже Республики – НКР.

Народ на площади все это время не расходился, ждал выхода Ельцина. Мы очень надеялись, что президент согласится выступить перед собравшимися, и на всякий случай приготовили для него импровизированную трибуну: