– Да, моя дорогая?

– Ты задолжал мне рассказ про Горного. Я вся внимание.

– В таком случае откинься на меня, перестань сжимать рубашку и слушай. Жил-был…

Повествование воин начал чуть ли не с рождения дерзкого демоненка. К счастью, этап взросления и превращения проказливого чада в эксцентричного юношу уложился в пару точных фраз: «Оторви да выбрось» и «Прибить мало». Впрочем, этих эпитетов явно не хватало, чтоб отвратить меня от героя, перестать сочувствовать сорванцу и ждать. Ждать, когда же он вырвется от оберегающих его бабушки и дедушки и влезет в переделку с богом Адо.

– Ему было не больше пятнадцати, когда дед впервые за ним недоглядел. – Инваго кашлянул, прочищая севший голос. – А может, и просто отпустил на время, решив, что пара ссадин внуку не повредит. Поранит хвост, обточит рога, подпилит когти, в крайнем случае сломает нос… Но все получилось хуже.

Конечно, между трехсотлетним заточением в цепях на горном склоне и синяком разница большая. Даже интересно, сколько бы Хран там просидел, дожидаясь суда, если бы рядом не объявилась Вивьен.

– Демонический вьюнош, – продолжил Инваго после тяжелого вдоха, – на самом деле неприятностей не искал. Наоборот, хотел помочь человеку, но получилось, что вляпался по самые рога.

Я замерла в предвкушении. Но недодемон и муж-ж в одном лице вместо того, чтобы пояснить свои слова и развить продолжение сюжета, продолжил расстегивать мою рубашку. Добрался до последней пуговки, взялся за корсет. И стоило только возмущенно засопеть, как он продолжил рассказ и свое раздевательное дело.

– В распоряжении демона было и есть горное плато, усыпанное костями и костяной мукой. Там стоял алтарь – дань уважения Жнецу и Вершителю судеб. На алтаре была чаша для подношений, а еще нож и веревка для жертв. – Я вздрогнула, не столько от слов, сколько от горячих пальцев, что отбросили корсет, забрались под сорочку, чтобы коснуться голой кожи. – Не бойся, жертвоприношений там не было давно, а то, что имелось, паршиво играло роль жертвы.

– Роль? – переспросила, накрыв руками его ладони и не позволяя наглым пальцам шевелиться.

– Это был мужик с просьбой о помощи.

– И Хран помог?

– Вьюнош помог. Сам Хран уже поумнее, – ответили мне и взялись за юбку. – Мужик оказался заложником долга. Не простого – пожизненного, и не обычному человеку, а магу из Мории. На тот момент это было огромное сильнейшее государство магов, которые жили не одну сотню лет.

– Мэногу? – удивилась я, забыв о борьбе за собственные тканые покровы. – Ведь это был Мэног, так?

– Для краткости назовем его «маг» и спорить не будем, – оборвал меня Инваго, сорвав с моих ног юбку и бросив ее на пол. Вслед за ней немыслимым образом полетела и рубашка. Частично тлеющая.

– Дори!

– Тш-шш… ты сбиваешь меня с мысли. – Горячее дыхание коснулось щеки. Я дернулась в сторону, но он не отпустил, наградил быстрым поцелуем шею и задумчиво продолжил: – Итак, на чем я остановился?

– На чулках!

– А в повествовании? – вопросил игриво. – Ах да, там немного осталось до развязки… – вспомнил он и потянулся к моим ногам. Уверенное скольжение ладони по бедру от внешней на внутреннюю сторону закончилось цветастым глухим ругательством. – Это что?! – рыкнул воин, сорвав с меня оружие.

– Кинжал, – пожала я плечами. Мне Тороп сделал прекрасные тонкие ножны в цвет, прилегают к ноге, как вторая кожа.

– Кинжал. На бедре?!

– Не вижу в этом ничего плохого. Знал бы ты, где иглы… – Мужскую руку, скользнувшую вниз по животу, едва успела перехватить. – Куда?! А вдруг я говорила о груди или прическе?

– Дай подумать. И проверить.

– В другой раз, – безрезультатно попыталась оторвать его длань от себя, мстительно напомнила: – Не хочешь завершить сказ о блудном Хране Горном? Без отступлений и рук?

– Нет, – ответил он неизвестно на что. – По итогам глупой помощи маг из Мории получил хозяина, мужик – могущественного раба, а демон проклятие. Весьма продуманное… Сними чулки.

– Это название проклятья? – удивилась я, еще не совсем разобравшись, что же меня царапнуло в словах Инваго. – Очень похоже на просьбу, но ты учти, что после нее мы тут же закончим с возлежанием в ванной.

Я стойко выдержала пронзительный синий взгляд, и не зря, воин уступил.

– Это было проклятие магической удавки. И заключается оно в следующем: стоит герою подобраться к обидчику, как сила демона плавно перетекает к порабощенному магу, а затем к его хозяину. Именно поэтому плут остался безнаказанным.

Плут, хозяин Мэнога! Я уловила мысль, что меня задела и содрогнулась.

– То есть… Ты хочешь сказать… – Пальцы заскользили по гладким стенкам ванны в поисках опоры, чтобы удержать меня от срыва и последующего душевного падения. – Хочешь сказать… что Хран в попытке исправить оплошность терял свою силу… Что он и есть причина живучести одного определенного… индивида.

– Тора.

– Нет, погоди!

Я выскочила из воды, не обратив внимания на чулки, осыпавшиеся прахом, расплавившуюся заколку и волосы, что волной опали на плечи. Я смотрела на напряженного Инваго, но видела иное. Снег, окропленный кровью, пепел, плотный серый туман, неподвижные тела и смерть. Смерть города. И множество смертей одного и того же неубиваемого урода Уроса.

– То есть Хран… это все Хран! Он Уроса наделил магом, а затем еще и собственной силой, так?..

– Тора?

– Так, – определила сама для себя. – И эта недохнущая тарийская мразь приехала в м-м-мой город, чтобы сровнять его с землей… И уничтожить всех.

Боль вгрызлась в сердце холодными клыками, выпустила шипы, раздирая грудь. Как голодный зверь, она заскрежетала когтями по обледеневшей от ужаса плоти, обила шею хвостом и сдавила. Не позволяя вдохнуть или выдохнуть, не позволяя обвинить Горного, не позволяя увидеть страх в глазах Инваго и мгновение, когда вода бесчисленным количеством капель взвилась вверх. Я рухнула на колени, над ванной громыхнуло, закладывая уши, затем раздался треск молнии и детский восторженный вопль.

Тим! Зои…

Еще не соображая толком, рванулась к двери, но попала в тиски-объятия тарийца. И вначале услышала, а затем и ощутила, что под крышей моего родного «Логова» пошел дождь. Обжигающе горячий нескончаемый ливень. Что за?.. Ругань Торопа и детский смех в два голоса были последними звуками, что пробились в мое сознание сквозь громкую дробь капель.

Я пришла в себя, лежа на кровати, под пристальным взглядом Инваго, что поглаживал мои скулы и смотрел с укором.

– Отвратительный из тебя слушатель, дорогая. Хуже некуда. И я еще удивлялся тому, что Гилт схлопотал подносом за нечаянно оброненное слово? Уверен, Асд также не успел пояснить, для чего триптих был уворован, и сразу по шее получил.