Петраков сбавил обороты.

– У меня нет другой возможности вам помочь, – произнес он извиняющимся тоном.

– Есть, – возразил Белов. – Не читать мне лекции по поводу расточительности. На данный момент Келли – единственная реальная зацепка. Я заплачу ему, сколько он запросил. Ни посольство, ни страна от этого не обеднеют.

– Ладно, ладно, – сдался Петраков. – Поступайте, как знаете. Но учтите, если деньги будут потрачены впустую, я отмечу это в отчете.

– Пожалуйста, – буркнул Белов, завершая этот неприятный разговор.

Есть расхотелось. От мороженого с бананом, предложенного официантом на десерт, Белов категорически отказался. Он пробыл в Африке совсем немного, а бананов наелся на всю оставшуюся жизнь. Его просто тошнило от хваленых угандийских бананов.

Келли все не давал о себе знать, а на Кампалу обрушился тропический ливень, от которого Белов вымок до нитки, пока бежал к своему автомобилю. Не обращая внимания на проливной дождь, какие-то туземцы плясали по лужам, отбивая ритм на миниатюрных тамтамах. Их улюлюканья и завывания действовали на нервы. Включив «дворники», Белов отъехал от ресторана, но вскоре был вынужден остановиться, потому что видел впереди не дальше носа своего «Субару».

По улице текли бурные потоки, деревья гнулись до земли, и казалось, это начало нового мирового потопа, но ливень прекратился так же внезапно, как начался. Словно специально дождавшись этого момента, Айк Келли прислал сообщение:

ПО АВТОСТРАДЕ 109 ДО ПЕРЕСЕЧЕНИЯ С МИЛЬЯНА-РОУД. ДАЛЬШЕ НА СЕВЕРО-ЗАПАД. ИЩИТЕ МЕНЯ НА ЗАПРАВКЕ ШЕЛЛ. НЕ ЗАБУДЬТЕ ДЕНЬГИ.

Минут через пятнадцать Белов выехал на окраину Кампалы. Налет цивилизации как ветром сдуло. Здесь не было электрического сияния и неоновых огней. Тускло светились редкие окна, за многими из которых, наверное, чадили африканские плошки. Возле жалких лавчонок кучковались туземцы, провожая «Субару» алчными взглядами. Туристический рай, столь красочно расписываемый в буклетах, сменился преддверием ада. Вряд ли в эти края наведывались полицейские, а если и так, то не удалялись от своих патрульных машин дальше чем на десять метров.

Белов смотрел на все это убожество и думал, почему Африка прозябает в ужасающей нищете, голоде и преступности? Ведь, казалось, освободившись от колониального гнета, африканские государства должны были устремиться к долгожданной свободе и процветанию. Но нет. Вспыхнули войны, начались грабежи, на тронах воцарились диктаторы, установившие кровавые режимы. Туземцы оказались не готовы к независимости и демократии.

Результат оказался плачевным. Черный континент так и остался богом проклятым местом. На нем были сосредоточены почти все беднейшие страны мира, в которых тем не менее с каждым годом увеличивались темпы прироста населения. Миллионы людей умирали от голода, а помимо этого, погибали от СПИДа, кишечных болезней и других массовых эпидемий.

Но самым страшным оказался вирус насилия. Военные перевороты, гражданские войны, геноцид и дискриминация стали явлением настолько обыденным, что многие африканцы просто не могли вообразить, что бывает какая-то другая жизнь, происходящая по иным законам.

«Так почему же всевозможные мировые сообщества ничего не предпринимают для того, чтобы вытащить Африку из кровавого болота?» – спрашивал себя Белов. На ум приходили всякие благотворительные мероприятия, широко освещающиеся всеми средствами массовой информации, но при этом представлялось несомненным, что ни один цент из пожертвованных миллионов не доходит по назначению. По существу, остальному миру дела не было до сотен народов, вымирающих в Африке. Фотографии похожих на скелеты детей, еле передвигающих ноги или облепленных мухами в придорожной канаве, воспринимались как нечто привычное.

Страдания стали нормой жизни. Чужой жизни. И от этого находиться в Уганде было вдвое противнее.

* * *

Судя по показаниям навигатора, Белов уже приближался к нужному перекрестку, когда откуда-то из-за поворота с надсадным ревом вылетел здоровенный красный грузовик и занял левую полосу рядом с «Субару».

Это был видавший виды десятиколесный автофургон, какой можно увидеть на дорожных магистралях всей планеты, от Америки до Австралии. На борту был изображен веселый слон, уплетающий столь ненавистные Белову бананы. Ниже красовалось название какой-то компании, логотип, адрес и номер телефона. Правда, все это было изрядно заляпано бурой грязью, летевшей из-под колес. Надо полагать, шофер спешил доставить груз по назначению, рассчитывая получить свои шиллинги.

Белов прибавил газу, и шофер сделал то же самое. Белов решил приотстать, однако и грузовик сбросил скорость. Асфальт был все еще мокрым после дождя, и в открытое окно залетали брызги. Белов протянул руку, чтобы поднять стекло, но внезапно передумал.

Пущенная в него днем стрела пробудила инстинкт самосохранения и то ощущение опасности, которое несколько лет развивали и усиливали в нем инструктора спецучилища. Несмотря на то что опытным бойцом Белов пока не стал, он побывал в нескольких горячих точках, где в любую минуту могло случиться нечто непредвиденное, где смерть подстерегала за каждым углом и была, как никогда, близка и реальна.

Его обострившееся зрение уловило какое-то движение в красной кабине, нависавшей над ним. Рев, производимый двигателем грузовика, изменил тональность. За долю секунды до того, как громадина на десяти колесах резко рванулась вперед, стремясь подрезать «Субару», Белов уже был готов к этому.

Адреналина выплеснулось в кровь столько, что она закипела в жилах. Все чувства сделались такими четкими, словно прежде Белов не видел, не слышал, не обонял и не осязал. От фургона, преграждающего дорогу, несло бензином и гарью. На нем можно было разглядеть каждую заклепку, каждую царапину. Звуки, производимые моторами обеих машин, сводили с ума своим диссонансом. Руль в стиснутых пальцах отзывался на малейшие движения Белова.

Поворот вправо! Подлетев в воздух при ударе колесами о бордюр, «Субару» выскочила на тротуар. Кто-то метнулся в свете фар, уворачиваясь от капота. Через несколько секунд разбегаться врассыпную пришлось целой компании, проводившей Белова проклятиями и брошенной вслед бутылкой. Дальше было пусто, но даже при умеренной скорости в шестьдесят километров в час поездка по узкому тротуару казалась головокружительной.

Грузовик с ревом мчался рядом, а Белов прилагал отчаянные усилия для того, чтобы не потерять контроль над своим автомобилем. Это была непростая задача. С громким скрежетом он ободрал бок о телеграфный столб, опасно вильнул, чтобы не раздавить собаку, подпрыгнул на ящике, разлетевшемся в щепки. То и дело под шинами лопались жестяные банки и пластиковые бутылки, и от этого казалось, что по «Субару» ведется прицельный огонь: «Хлоп!.. хлоп!.. хлоп!..» Оставалось только благодарить господа бога за то, что по пути не попадалось пешеходов, и надеяться, что так оно и будет до самого конца.

До какого конца? До смерти? Как долго будет продолжаться эта безумная гонка? Минуту? Три? Десять?